Резиденция была в трауре. Слышались плач и причитания син-рэев, которые потеряли своего повелителя. Широганэ шёл за гробом, одетый в своё старое чёрное пальто и шляпу, волосы он заплел в тугую косу.
  Киниро лежал, как живой, золотые волосы рассыпались на белые одежды. С ужасом Широганэ смотрел на него, вспоминая, что ещё совсем недавно они проводили вместе каждую ночь, сплетаясь губами и телами. Он испытывал двоякое чувство — какого-то необъяснимого сожаления и чувства, что теперь он наконец-то свободен и может распоряжаться собой так, как сочтет нужным. Он откинул с гроба белую вуаль и поцеловал Киниро в губы. В последний раз.
  — Прости, — прошептал он, — на твоём месте должен был быть я, но ты отдал свою жизнь взамен моей…
  Плакальщики посыпали голову пеплом, разрывая душу причитаниями. Среди толпы, идущей за гробом, пряталась Лулу, натягивая поплотнее капюшон плаща.
  — Это я убила тебя, Киниро, непобидимый, прекрасный син-рэй, повелитель обоих миров, сам бог, — тихо захохотала она.

  134

  Широганэ плохо спал. Всю ночь ему снился Киниро, будто снова чувствовал на себе его поцелуи. Несколько раз он просыпался, мучимый этими снами.
  — Здесь просто невыносимо оставаться.
  На следующий день он позвал к себе главного из син-рэев.
  — Слушаю, повелитель Широганэ.
  — В чем секрет вашей силы? — спросил он. — Как вас можно убить?
  — Сила наша в том, что наше войско — воины, рожденные от чистокровных синов и рэев. Убить нас можно только, если насквозь пронзить сердце.
  — Никому и никогда не раскрывайте этого секрета, — сказал Широганэ. — В ближайшее время мне нужно будет покинуть резиденцию на неопределенный срок. Вместо себя я оставлю призванного короля рэев Шисуи, даже ему не открывайте секрет вашей силы и следите, чтобы до власти не дорвался Хомураби.
  — Будет исполнено, повелитель Широганэ, — поклонился син-рэй.