— Рюуко… — простонала Тень.

  Тело горело, все ещё чувствуя прикосновения возлюбленного. Стук в дверь повторился, Широганэ начал раздражаться: ни днём, ни ночью нет покоя и прекрасное видение, Рюуко, исчезло! В комнату вошёл Киниро.

  — Как ты чувствуешь себя, любимый? На празднике я каждую минуту думал о тебе. О, Широганэ, — посмотрел он на Тень, — не знал, что ты любишь спать обнаженным…

  Широганэ только сейчас заметил, что на нем нет никакой одежды и прикрылся одеялом до самых ушей.

  — Во сне мне стало очень жарко, наверное, температура…

  — Нужно срочно послать за лекарем!

  — Нет-нет, думаю, что просплюсь и все пройдёт.

  — Тогда немедленно ужинай и пей лекарство. Слуга принесёт тебе все необходимое, чтобы ты не вставал с постели.

  Киниро жадно посмотрел на Тень и еле удержался, чтобы не сорвать с неё одеяло и не насладиться этой бархатистой прозрачной кожей, этим совершенством, которым хочется овладевать снова и снова. Он до такой степени возбудился, что решил немедленно покинуть Широганэ, чтобы не сотворить того, о чем впоследствии пожалеет.

  — Не буду мешать тебе отдыхать и не забудь выпить лекарство.

  Киниро отправился в ванную, но даже холодный душ не приводил его в чувство, син-рэй принялся неистово ласкать себя, представляя, как входит в белоснежную плоть Тени, разрывая её.

  — Широганэ… — простонал он.

  Который день Кэнго сидел у постели Ко.