— Саваки… — повторял он. — Саваки…

  Саваки стал для него целым миром, мальчик так привязался и влюбился в него, что без сина больше не видел смысла в жизни. Слепой, свою короткую жизнь он провёл в полном одиночестве, зарабатывая себе на жизнь искусством. Ворвавшийся в его жизнь Саваки, стал для него всем. Какой толк от того, что теперь он может видеть, когда рядом нет сина. Мальчик впал в глубокую депрессию. Каждый день он завязывал себе глаза и начинал рисовать, картины получались одна мрачнее другой. Море на полотне превратилось в чёрную пучину всепоглощающей бездны, а белый корабль, разбитый штормом, утонул, его обломки ещё виднелись над волнами.

  Широганэ брел пустынными улицами, холодными, одинокими. Пальто припорошило снегом. «Новый уровень в игре, Широганэ! Иди, ищи снова свою любовь,» — раздался насмешливый голос.

  — Рюуко… где ты? — прошептал Широганэ и побрел дальше. Он остановился возле какого-то дома и заглянул в окно: за столом собралась семья. У всех был свой очаг и только он бродил неприкаянный. Маленький мальчик… Может это Рюуко? Нет, сердце молчит, это не он. А, может быть, Рюуко ещё не родился? Широганэ побрел дальше, поплотнее натянув шляпу и подняв ворот пальто. Снег продолжал мести. Холодный, белый, безразличный. Сколько ещё искать, куда идти? Широганэ вскочил на постели.

  — Снова этот же сон…

  — Что, опять? — Рюуко обнял Тень и положил голову на её обнажённое плечо. — Успокойся, любимый, я здесь, с тобой, все хорошо. Ложись, я тебя крепко обниму, возьму за руку и даже во сне ты будешь знать, что я рядом.