Широганэ шёл по улице и почувствовал укол в шею. Он не успел сообразить, что это было, потому что резко потемнело в глазах и он лишился чувств.
Очнулся Широганэ в незнакомой комнате, не понимая, что произошло и как он здесь очутился. Тень пыталась восстановить последние события. В дверях показался Киниро. Широганэ вздрогнул и даже встал, сам не зная зачем. Светло-карие глаза Киниро излучали неистовую страсть, его безупречное лицо украшали падающие длинные пряди золотых волос. Сегодня наряд его был ослепительно-белым. Эта одежда, ореол золотых волос и умопомрачительно красиваое лицо и впрямь делали его похожим на какого-нибудь бога. Широганэ весь съежился, будто ожидая удара. Киниро замер в дверях, взгляд его, не отрываясь следил за Тенью, будто удав, выслеживающий кролика. Потом он быстро подошёл и обнял Широганэ, крепко прижав его к себе.
— Здравствуй, Широганэ, — сказал Киниро, — ты и представить себе не можешь, как я скучал.
103
Киниро продолжал сжимать Широганэ в своих крепких объятиях, но когда он потянулся за поцелуем, Тень отвернулась в сторону и сомкнула губы. Словно отрезвленный этой невидимой пощечиной, золотоволосый с раздражением отпустил Широганэ и присел напротив.
— Присаживайся, — сказал он и Широганэ сел на своё место.
— Как я сюда попал?
Киниро едва заметно улыбнулся:
— Есть такие маленькие и острые шипы. Если смочить такой шип в сильном снотворном и выстрелить в тебя, ты сразу же отключишься. Так в первый раз я выкрал Рюуко.
— Твоя подлость не знает границ! — ответила Тень.
— Не начинай мне читать морали, Широганэ. В этот раз я даже не стал трогать Рюуко, чтобы не слышать от тебя больше обвинений в шантаже. В этих мирах так заведено, что выигрывает сильнейший, а победителей не судят… Я сильнее и этим все сказано. Вина, Широганэ? Я достал самое лучшее, лет сто выдержки, не желаешь попробовать? Тебе не помешало бы выпить и расслабиться, нам предстоит долгая и жаркая ночь.
Тень вздрогнула. Киниро разлил вино и поднял свой бокал.
— За нашу встречу, мой прекрасный возлюбленный! Я действительно очень скучал, — он посмотрел на Широганэ взглядом, полном неистовой страсти, его глаза горели адским пламенем. Широганэ молча осушил бокал с вином и поставил пустой на стол. Подвинувшись поближе, Киниро взял его тонкую руку в свою ладонь, долго разглядывал и гладил, потом поднес к своим губам и начал медленно целовать.
— Зачем ты это делаешь? — проговорила Тень. — Я не люблю тебя.
— Пока не любишь, — первое слово он намеренно подчеркнул. — Мне нравится завоевывать и покорять.
— Моя душа не Эверест, никого нельзя заставить любить насильно.
— Посмотрим, время покажет, — ответил Киниро.
Он продолжал ласкать его тонкие пальцы, облизывая поочередно каждый.
— Ещё вина? — спохватился золотоволосый, обновляя бокалы.
Широганэ снова молча выпил, воспринимать это все по-трезвому было просто невыносимо. Киниро подвинулся ещё ближе.
— Ты выглядишь измученным, Широганэ. Что терзает тебя, какие мысли роятся в твоей голове? — он погладил его по волосам, перебирая мягкие белые пряди, пропуская их сквозь свои пальцы.
— В моей голове роятся такие мысли, что делать, чтобы ты навсегда оставил меня в покое!
— Ты привыкнешь, Широганэ, тебе понравится. Я тебя очень люблю и сделаю ради тебя все, ты будешь счастлив со мной, поэтому начинай свыкаться с мыслью, что вечность мы проведем вместе. У тебя не будет другого выхода.
Широганэ испуганно посмотрел на золотоволосое существо, перебирающее его белые пряди.
— Что мне сделать, чтобы ты отстал, ну что?! Изуродовать своё лицо? Если моё лицо станет уродливым, ты отстанешь от меня?
— Какие глупости ты говоришь, Широганэ, я всегда буду любить тебя, не смотря ни на что… — они выпили по третьему бокалу. Широганэ не мог даже опьянеть, находясь на нервах. Рука Киниро ловко расстегнула ремень на его брюках и проскользнула внутрь.
— Опять сегодня придётся долго стараться, — разочарованно проговорил Киниро.
Широганэ наконец-то ударило в голову вино.
— Старайся! — с усмешкой сказал он. — Просто я не люблю и не хочу тебя. А вот Рюуко ничего не надо делать, я возбуждаюсь уже от того, что просто вижу его.
Его слова больно ранили Киниро, но он не подал виду.
— Ничего, Широганэ, я не против потрудиться, чтобы доставить тебе немного удовольствия. Пойдём в кровать.
— Нет!
— Это было утверждение, а не вопрос, — крепко схватив Тень, Киниро потащил ее в спальню. Широганэ всячески пытался ему сопротивляться, но, не смотря на протесты, золотоволосый продолжил его раздевать.
— Что-то ты разошелся сегодня, Широганэ, наверное, это все вино. Придётся приковать тебя к постели, чтобы ты не дергался.
Киниро повалил Широганэ на постель и пристегнул его руки наручниками к спинке кровати. Поняв, что рыпаться бесполезно, Тень присмирела. Киниро долго смотрел на него, касаясь белой прозрачной кожи его обнаженного тела.
— Как же ты прекрасен, Широганэ, во всей своей наготе! Такой чистый, такой беззащитный… я так люблю тебя…
Широганэ страдальчески отвел глаза в сторону. Киниро освободил себя от бремени одежды.
— Ах, да, вино! — он взял бутылку и осторожно выплеснул на тело Широганэ.
— Я буду пить из тебя, ты — моя чаша сегодня, — он осторожно начал слизывать струйки красного вина, стекающие по груди и животу Тени.
— Мне нравится это, — проговорил Киниро, пытаясь поцеловать Широганэ, но тот снова отвернулся и стиснул губы. — Ладно, быть может, ты предпочитаешь поцелуи пониже…
— Не надо, прошу тебя…
Киниро раздвинул ему бедра и начал касаться его губами и языком.
— Вижу, что сегодня дело пойдёт быстрее, — с усмешкой сказал он, заметив, как от его прикосновений Широганэ начал возбуждаться. — Потом расскажешь Рюуко, сколько раз кончил, когда был со мной, — он подмигнул.
— Негодяй, ты за мной следишь?!
Киниро продолжал свои ласки и Широганэ охватило сильное возбуждение, он прикусил губу, чтобы не застонать.
— Тебе же нравится это? — поднял на него глаза Киниро. — Хоть ты никогда не признаешься в этом и будешь сдерживать свои стоны.
Киниро медленно овладел им.
— Какое невероятное ощущение обладать тобой, Широганэ, — поделился впечатлением Киниро.
— Хватит, умоляю…
— Мы же только начали, любовь моя, — ответил золотоволосый и погрузился в него как можно глубже.
— Тебе нравится насилие надо мной, да?
— Ты так сильно возбуждён, что я не знаю, можно ли это считать насилием, — усмехнулся Киниро, продолжая делать своё дело. Широганэ закрыл глаза, чтобы не видеть его, не видеть, как Киниро двигается в нём. Тело охватило неистовое возбуждение. «Рюуко, прости, я не могу противостоять этой силе», — подумал Широганэ и по щеке его скатилась слеза. Киниро закончил.
— Широганэ, ты плачешь?
— Тебе что за дело? Ты получил то, что хотел, удовлетворился, а теперь оставь меня в покое!
— Широганэ, любимый… — Киниро очень нежно провёл пальцами по щеке Тени.
— А ещё у меня болят запястья!
Киниро расстегнул наручники, заметив, что они надавали.
— Прости меня, любовь моя, прости, — золотоволосый принялся покрывать поцелуями покрасневшие запястья Тени.
— Широганэ, не воспринимай меня, как врага, я не враг тебе. Ты даже не представляешь, сколько места занимаешь в моей душе… Ты — раковая опухоль, которая много столетий поедает эту душу и никак не может остановиться. Я готов перевернуть оба мира и бросить их к твоим ногам…
Тень посмотрела на него, распахнув большие синие глаза. Улучив момент, Киниро все же удалось ворваться в его рот поцелуем. Долгим, страстным, от которого перехватило дыхание.
