– Как замуж? – опешил молодой человек.

– Как-как!.. Вот так. Тебя не было почти всё лето. Ты что, думаешь, её матушка сидела сложа руки?

– За кого?

– Что за кого? А… Замуж? За Педро Сантьяго де ла Вилья. Ты его не знаешь. Да и нет нужды.

– Но что же мне делать? Это же всё… Это – конец. У меня нет денег, чтобы купить лошадь и увезти её отсюда. Я не могу даже украсть её… Что же делать, святой отец? – Родригес, казалось, был раздавлен неожиданно свалившимся на него горем.

– Господь всё видит, сын мой, – лукаво заметил отец Хонсалес.

– Но как же Господь может изменить намерения этой старой Каталины Лауры выдать Карменситу замуж? – с недоумением спросил Родригес. Разум уже стал возвращаться к нему, и он пытался найти хоть какой-то выход. Он никак не мог поверить в то, что священник из Ксароса ошибся.

– Не спрашивай меня, сын мой! Я не могу нарушить тайну исповеди. Мне надо убедиться только в одном – в том, что Карменсита тебя любит. Это – самое главное условие. Тут тоже так написано, – священник кивнул в сторону лежащего на столе письма.

– Я понял. Завтра – как раз день исповеди! – тихо воскликнул Родригес и с испугом закрыл себе ладонью рот. Ему казалось, что он теперь обо всём догадался. Но как же исповедь поможет ему предотвратить предстоящую свадьбу? Он уже собирался спросить об этом святого отца, но тот его перебил:

– Не задавай лишних вопросов. Будем считать, что Господь даст нам знак, если Карменсита разлюбит тебя до завтра. А пока иди и делай следующее. Собери все вещи и помолись Господу. Надо быть готовым очень быстро отсюда уехать, – с этими словами он вывел Родригеса на задний двор, где к его удивлению оказалась небольшая конюшня. Там стояло несколько лошадей, которые надо было подковать и проверить их сбрую. Дав задание Родригесу, отец Хонсалес вернулся в церковь, позвал служек и послал их в город на базар. Сам он, переодевшись и взяв кое-какие бумаги, вышел из церкви и направился в ремесленную часть города. Пора было воплощать благие намерения в реальные дела.