Утром служка вошла в церковь и чуть не споткнулась о лежащего перед алтарём человека. Перекрестившись, она присмотрелась и узнала в нём святого отца. Тот тихо спал и чему-то улыбался во сне.

Через много дней, добравшись до Севильи без особых приключений, Родригес сразу же пошёл к отцу Хонсалесу Наридосу, как и сказал ему падре из Ксароса. Тот удивился его быстрому возвращению, но был искренне рад. Развернув небольшой узелок, священник достал оттуда письмо, небольшой мешочек из старой мягкой кожи тёмно-красного цвета, затянутый синей лентой, и тяжёлый браслет с круглыми деревянными шариками на толстом кожаном ремешке. Внимательно прочитав адресованное ему письмо, он долго молчал и в его лазах проплывали безоблачное небо над широким океаном, паруса корабля и вспоминания о настоящей дружбе. Наконец, он пришёл в себя, провёл рукавом рясы по глазам и беззлобно проворчал:

– Ты, что ж, получается, читать не умеешь, раз письма возишь?

– Умею, падре, вы же сами учили, – опустив глаза, ответил юноша.

– Ну и хорошо. Это я так, – вздохнул священник. – Неужто Господь всех решил сделать путешественниками? Ты тоже решил в дальние страны отправиться? Ну, что ж, в юности мы все ищем романтики, сын мой.

– Я?.. – поперхнулся Родригес и закашлялся. – Нет, я никуда не решил…

– Ну-ну, не надо так! – сочувственно похлопал его по плечу отец Хонсалес. – В этом нет ничего плохого. Только не надо никому об этом говорить. Пока не надо…– и священник опять вернулся к письму.