Люди молча наблюдают за ним, отступая к стене, чтобы не мешать. А в его, казалось бы, спокойных движениях и глазах скрывается столько злости, что хватит на десяток гончих. И столько горечи, что челюсть сводит от одной мысли о этом.

В руках остается последний лист и с ним он подступает к телу и аккуратно укладывает его к нему на грудь, скрещивая поверх листа руки. Прикрывает глаза покойника и на секунду замирает рядом с трупом на коленях.

— Он молитву читает? – удивленно выдыхает человек от двери.

— Цыц. Молчи лучше. Это его дело, пусть делает что хочет. Нам то, что… — огрызается второй.

«Принц» заканчивает молитву и поднимается с колен, оглядываясь.

— Ненавижу это. – тихо выдыхает он в воздух быстро выходя из комнаты. Тени следуют за ним.

Она сходит с ума. Комкает в потных руках одеяло и резко садится в кровати. Странный, сумбурный кошмар по-прежнему стоит перед глазами мутной пеленой. Стрелки часов на комоде приближаются к двум часам.

Рика встает, накидывает на плечи плед со спинки кровати и выходит из комнаты. В доме темно и она щелкает пальцами, зажигая свет, но в этом нет необходимости, эти коридоры она знает наизусть. Но признать, что огонь для того, чтобы разогнать монстров, казалось бы, притаившихся в темноте, кажется слишком позорно. Хаотично появляющиеся, чаще всего как кошмары, но порою и как галлюцинации посреди дня, пугали её.

На кухне тоже темно, но тут она свет не зажигает, хватает полосы из коридора. Вода журчит, наполняя стакан и Рика запрокидывает голову, опустошая его залпом. А в следующую секунду по дому разливается звон из гостиной. Пепельноволосая вздрагивает и судорожно кашляет, когда вода идет не в то горло.