Рика еще раз пробегает взглядом отчет о месте преступления и со вздохом откидывает назад. Она запрокидывает голову, лежа на кровати, и в который раз изучает стену над изголовьем. Её взгляд скользит от списка к фотографиям, вниз, по тонко натянутым между булавками нитям.

С момента смерти Мэри Роддел – последней жертвы, прошло трое суток. С смерти первой жертвы почти месяц. Месяц бесполезных попыток отыскать и наказать виновного.

Нет, не просто наказать. Таких, как он нужно казнить без суда и следствия. Вешать на главной площади на глазах у десятков горожан, чтобы потом такие же психи, подобные ему, забивались в самые темные углы, боясь даже пошевелиться, не то, что переступить закон.

Рику в очередной раз переполняет злость. Но злость в основном на себя, практически неспособную ничего сделать. Мэри была не единственной. Взгляд переходит ниже – к аккуратно пришпиленной фотографии и подписи:

Ренд Миррэн. 21 апреля.

Предыдущая жертва. Гостиная, запачканная кровью, удивление, застывшее в глазах, зло, оставшееся жить в комнате и настойчиво сквозящие из каждой детали – все это набор деталей и страшных образов отчетливо в печатавшихся в память.

Солнце пробирается сквозь шторы и расплескивается на полу. Часы ускоряют свой ход, на улице светлеет, и комната тоже становится ярче. Утренний, сырой полумрак шипит и скрывается под кроватью и в шкафу. Кажется, Рика все-таки уснула. Потому что, когда зазвонил будильник, она испуганно вздрогнула и подорвалась с кровати.