Девушка хмуриться, и замирает на месте, мешкая. А потом решительно сворачивает на лево, в переулок, идя прочь от штаба стражи.

Глава III

В которой не будет большого огнедышащего дракона.

Если запрокинуть голову, можно увидеть небо. Ярко-голубое и бесконечное, очерченное стенами домов. Несколько пушистых облаков плывет наверху. Рика широко распахивает глаза, глядя наверх и в них отражается небо.

Она пошатывается и прячется в тени крыши дома, прижимаясь к нему спиной. Боль вьюнком оплетает тонкий позвоночник, щекочет обнаженные нервы, прорастает в трещинках черепа, алыми цветами распускается в грудной клетке, пронзая легкие и лишая возможности сделать вдох. Крик расплавленным стеклом стынет в горле. Рика медленно сползает по стене, судорожно хватаясь за голову, зажмуривая глаза.

Время густеет в руках, с садистским удовольствием растягивая боль. Наступает та секунда, когда в глазах темнеет и ты задерживаешь дыхание. Сейчас для тебя не существует ничего, кроме боли. Весь мир медленно тает, сужается до черного круга, в котором стоишь ты. Он сужается до точки. И все что ты ждешь – это передышки. Поблажки. Хотя бы немного слабее, тише. Слезы наворачиваются на глазах и горчат в горле.

Девушка пытается крикнуть, позвать кого то, но ничего не выходит. Она делает шаг, одной рукой опираясь за стену, а второй продолжая держаться за голову и в следующий момент земля заканчивается. Лестница, тут была гребанная лестница, по которой Рика поднялась несколько минут назад. Попытка схватиться за перила тоже провальная, она лишь распарывает ладонь об острый завиток. В голове мелькает, что, упав, она наверняка испачкает новую рубашку и Норт будет ругаться. А еще, пожалуй, Мадам была права. Она еще не до конца здорова. Мир, и без того не больно светлый, схлопывается до нуля. Боль проходит.