2

     В амфитеатре ложе для императора было уже приготовлено. По правую его руку сидели жрецы и весталки, по левую — приближенные, в числе которых находились Марк и Антоний.
     — Они счастливы, обретя своего бога и императора, — проговорил Диоклетиан, поглядывая на Марка Аврелия.
     — А ты счастлив, Марк? Счастлив за своего несчастного повелителя? Неужели же я, после стольких страданий, не заслуживаю ни капельки счастья? А ведь это я дал вторую жизнь империи, снова объединив ее, только я смог навести порядок в Риме, я уничтожил варваров  и подавил восстание рабов. Но никто уже этого не помнит. Все порицают меня на каждом углу, даже в последнем трактире Субуры перемывают мне кости. После сегодняшнего триумфа счастлив ли ты, Марк?
     Аврелий вздрогнул, раздумывая на ходу о том, почему Диоклетиан обращается именно к нему и что же он задумал. Может он знает о памфлетах? Но откуда, ведь все пергаменты он успел уничтожить. Значит что-то другое, но что?
     — Так ты счастлив за меня, Марк? — повторил император, выжидающе глядя на него.
     — Разумеется, счастлив, владыка, — проговорил Марк, пытаясь сделать самый что ни наесть добродушный и непринужденный вид.
     Диоклетиан широко улыбнулся и похлопал его по плечу:
     — Я всегда был о тебе самого лучшего мнения, Марк. Ведь ты всей душой предан своему императору, ведь так? Я знаю.
     У Марка немного отлегло на душе. Император все также продолжал улыбаться:
     — Да, сегодня действительно великий день, друзья мои! — сказал он, обращаясь уже ко всем. — Так пусть же буду счастлив не только я, а и те, кто готов отдать за меня жизнь! — он многозначительно посмотрел на Марка, что-то доставая из складок тоги. — Вот, Марк, пусть этот драгоценный кубок будет тебе скромным подарком от твоего императора, — все так же улыбаясь, Диоклетиан протянул Аврелию кубок. Марк побледнел. Он узнал свой кубок, тот, которым в порыве отчаяния запустил в бюст императора. Но как он-то попал к Диоклетиану? Была минута, когда Марка посетила мысль, что император действительно сам бог.
    «Я пропал», — подумал Марк. — «Неизвестно откуда, но ему стало известно про кубок, это верная гибель»…
    — Тебе понравился подарок? — с легкой иронией спросил император. — Ты побледнел.
    «Буду держаться до конца», — подумал Марк.
    — Владыка, я сберегу этот кубок, как доказательство твоей божественности, как доказательство того, что никакая глупая выходка твоего недостойного слуги не укроется от твоего всевидящего ока.
    И он почтительно поклонился.
    «Что ж, красноречие спасло ему шкуру», — подумал Диоклетиан. — «Но надолго ли?» Эта мысль окончательно развеселила его и он захохотал, а вслед за ним захохотали и остальные.
    Зрелища предстояли грандиозные. На арену было выпущено 10 тысяч диких зверей, помимо этого, с ними, а также друг с другом, должны были сражаться 10 тысяч гладиаторов.
    Зрелища любили не только высшие слои общества, но и беднота. За эти игры они готовы были превозносить Диоклетиана до высот Олимпа.
    Дарий и Атиллия выбрали место как можно подальше от императорского ложа:
    — Нечего попадаться на глаза этому римскому шакалу, — проговорил перс, — а вдобавок и его развращенному двору.
    Зрители любопытно глядели на арену амфитеатра, затаив дыхание.
    — А знаете, — сказал вдруг человек, сидевший по соседству с Дарием, — ведь император нарочно разыграл весь этот фарс, чтобы люди почитали его богом.
    — Неужели? — спросил удивленный перс.
    — Да-да, ты уж мне поверь, друг, теперь каждый об этом знает.
    Дарий удивился еще больше. Откуда люди могли узнать про затмение? Ему и невдомек было, что хромой карлик подслушал их с Атиллией разговор. А земля слухами полнится. Скоро весть облетела весь амфитеатр. но люди не то что взбунтовались, а даже с трудом верили в то, что Диоклетиан вовсе не бог. Да и сейчас им было все равно. Главное, чтобы были хорошие раздачи хлеба и зрелища, а бог это устроит или император, ровно ничего не значит. Повсюду бродили соглядатаи Диоклетиана, которые назывались «любопытствующими». Они прислушивались к народу, искали недовольных. Но убедившись в том, что люди не бунтуют против императора, успокоились.
    На арену выпустили германских туров и гладиатора с трезубцем и сетью. Глаза германского тура налились кровью и он со всей прыти накинулся на гладиатора. Тот не успел вынуть сеть, сам же в ней и запутался. Тур без особых трудов поднял его на рога.
    Зрители зло расхохотались:
    — Так ему, так! Смерть! Запутался в собственной сети.
    Когда несчастного уволокли рабы, на арену выпустили тигров и львов. Между ними и десятком гладиаторов завязался отчаянный бой. Бой на выживание. Зрители стали свистеть и топать ногами, раздразнивая диких зверей еще больше. И люди, и животные — все смешались. Было слышно рычание, приглушенные крики и стоны. Арена утопала в крови.
     — Давай! Давай! — кричали зрители.
     — Крови! Крови! — слышалось Атиллии, у нее помутилось в глазах. Вид разодранных внутренностей и запах человеческого мяса довели ее почти до обморока.
     Двое гладиаторов, прикончив зверей, стали сражаться друг с другом. Один из гладиаторов незаметно набрал в руку песка и бросил в глаза противнику. Тот на минуту ослеп, но этой минуты хватило, чтобы он был повержен к ногам победителя и предан суду зрителей. Сердобольные поднимали руки вверх, но таких было немного.
     Диоклетиан бесстрастно опустил большой палец вниз. Победитель прикончил побежденного одним ударом в сердце. А сердце императора было удовлетворено. Правда, вид мучений несчастного доставил бы ему больше удовольствия, но сегодня пришлось довольствоваться этим.
     После того, как труп уволокли, его проверили, по обычаю, раскаленным железом. Это делал человек в маске Меркурия. Затем сцену засыпали новым песком и игры продолжились. Атиллия сильно побледнела и опустилась на руки Дария. Перс тщетно старался привести ее в чувства. Он встал, взял девушку на руки и понес прочь от этого ужасного места.
    — И это Рим, город, которому принадлежит весь мир! Вечный город! Вот он, утопающий в крови. Крови, ненасытные! О, как я понимаю христиан… — причитал перс по дороге домой. Улицы были пустынными, так как все находились на играх. Было почти темно. Дарий мог бы поклясться, что за ними следуют какие-то тени.
    — Клянусь богами! — проговорил он. И чем больше он убыстрял шаг, тем быстрее нагоняли его эти тени. Наконец им удалось обогнать перса и они загородили ему дорогу.
    — Кто вы такие, кто вас послал? — вне себя спросил Дарий.
    — Тебя это не касается, — бросил один, в темном плаще. Давай сюда девчонку и можешь идти, куда тебе вздумается!
    — Ну уж нет! — проговорил перс, пытаясь до последней капли крови защищать Атиллию, но кто-то ударил его сзади по голове. Проходимцы вырвали девушку, которая все еще была без сознания, и скрылись темными переулками.
    Дарий очнулся от холода. Ночью все еще были заморозки. Он взялся за голову, которая показалась ему слишком тяжелой.
    — Атиллия, — проговорил он. — Я не смог тебя уберечь… Что же теперь будет… Прости, старик, клянусь богами, я не хотел… Может обратиться к императору? Ну уж нет… Если Диоклетиан увидит Атиллию, тогда я потерял ее навсегда. О боги! Ну должен же быть какой-нибудь выход или нет!
    Атиллия была уже на пути к дому, что в стороне Марсова поля. Там, где жил Марк Аврелий, который и приказал следить за персом и девушкой, и который заплатил за то, чтобы ее доставили целой и невредимой любым способом. Денег для этого он не пожалел.
    Воспитанный, как любимый сынок в богатой семье, даже сейчас он любил, чтобы исполнялось любое его желание. И готов был все сделать для этого.