3
На императорский пир постоянно собирались приглашенные, которых объявлял специально предназначенный для этого раб.Каждый из гостей должен был поцеловать краешек одежды Диоклетиана и с его разрешения занять свое ложе. Музыканты играли на кифарах. Император скучал. он теребил краешек своей тоги и постоянно зевал. Словно ехидна, к Диоклетиану подошел Фабий.
— А, вот и ты, Фабий, — сказал Диоклетиан, устало улыбнувшись. — кто бы мог подумать, что так трудно быть императором!
— А еще труднее быть богом, — поклонился Фабий с улыбочкой подхалима.
— Хоть ты и сомневаешься в моей божественности. А Марк Аврелий? Он придет? — спросил император. Фабий, кстати, вспомнил об Аврелии.
— Только невежа может не прийти на приглашение самого бога, — еще раз поклонился Фабий. — А почему рядом с владыкой не лежит его новая наложница?
— И слышать не хочу об этой сумасшедшей. Она смела оскорбить вашего бога и владыку и наказание ей одно — мученическая смерть.
Фабий ухмыльнулся:
— Это неоспоримо, владыка, но она могла бы стать твоим украшением на этом пиру. Кроме того, ты бы мог удостоить ее чести видеть все великолепие приема, лицезреть тебя, наш бог. Дай ей шанс удостовериться в твоей божественности, а уж после расправься с ней самым жестоким образом.
— Хм! Твой совет мудр, мой верный Фабий, — прикажи привести Атиллию, пусть она возлежит рядом, все равно императрица больна.
Душа Фабия ликовала. О, как он отомстит Марку Аврелию! Это будет его триумф! Гости продолжали собираться, подозрительно глядя наверх, откуда рабы сыпали лепестки роз. Они еще помнили, что Диоклетиан сделал с сенаторами и боялись, как бы этот пир не был ловушкой. Вошли Антоний и Клавдилла. Рабы продолжали разносить яства и вина. В зале разносился аромат роз. Танцовщицы кружились в танце под зажигательную музыку.
Марк вошел одним из последних. его глаза сразу же устремились на императора и на возлежавшую рядом с ним прекрасную Атиллию, которую только что насилу привели. Потом он перевел взгляд на торжественную физиономию Фабия и ему все стало ясно. Конечно, без него здесь не обошлось! Марк, как и остальные, подошел и поцеловал край тоги Диоклетиана. У него возникло такое желание задушить его, что он еле сдержался. Этим он погубил бы и себя и Атиллию. Атиллия… Он перевел на нее взгляд. Сколько любви и нежности прочла она в его взгляде! А как жестоко смотрел он на нее еще недавно. Нет, это был уже совсем не тот Марк, совсем не тот…
Взгляд Атиллии был полон любви и скорби, она знала, что Диоклетиан расправится с ней самым жестоким образом, что она никогда уже не увидит своего Марка. Быть может, это их последняя встреча. Только обретя друг друга, они вынуждены расстаться на всю жизнь… Сколько грусти и печали было в этом взгляде, трудно даже вообразить. МАрк возлег на ложе.
— Как она хороша, не правда ли? — проговорил Фабий, поворачиваясь к Марку. — И как жаль, что ей придется сегодня умереть, — сказал он зловеще.
«Боги, Атиллия!» — с ужасом подумал Марк. — «Что она успела натворить? Нужно что-то делать. Я ставлю на карту свою жизнь!!»
Император задумчиво вкушал яства, то и дело подставляемые рабами. У него был меланхоличный вид.
— Принесите подогретого вина! — приказал он рабам и те поспешили исполнить приказание. Осушив залпом два кубка вина, Диоклетиан повеселел. — Музыканты, играйте! Что-нибудь веселое, мне надоело скучать.
Раздалась веселая музыка. О нечего делать, император разглядывал гостей, перебирая одной рукой драгоценные камни. Быть может, здесь кто-то покажется ему подозрительным? А вдруг среди них есть заговорщики? Такая мысль уже не один раз посещала императора. Кто они? Диоклетиан обвел взглядом залу и его взгляд упал на Марка Аврелия.
— Почему у тебя такой удрученный вид, Марк? — прищурившись, спросил Диоклетиан. — а ведь лицезреющий бога не должен печалиться! — с обидой прибавил он.
«Кажется, он пропал!» — злорадно подумал Фабий. — «Император найдет, к чему придраться». Марк решил, что на карту поставлено все: их с Атиллией жизни.
— Ты абсолютно прав, божественный, — ответил он. — Но я печален так, потому что у меня есть на то основательная причина. Наш владыка и император, лучезарный сын Юпитера, пред которым благоговеют его подданные, может все, кроме одного…
— Чего? — с удивлением спросил император.
— Обыграть меня в кости! — резко сказал Марк Аврелий.
Вызов был брошен. Все замолчали, поражаясь дерзости Аврелия. Даже музыканты замолкли. Воцарилась гробовая тишина. «Сейчас что-то будет», — считали все, уже представляя Аврелия в руках палачей. Молчание продолжалось, пугая присутствующих.
— Я обыграю тебя в кости, — сказал император, слегка покраснев.
