ЧАСТЬ 2

                1

     Атиллия спала. Быть может, спала уже слишком долго и Дарий начал беспокоиться, заглядывая в комнату. Но сон ей был сейчас физиологически необходим, ведь он, как известно с древнейших времен, самое лучшее лекарство от всех болезней. Но сон этот был уже не тревожный и болезненный, а спокойный и безмятежный, благодаря стараниям лекаря. Атиллия спала, как ребенок, кошмары уже не мучили ее. Волосы, нежнее восточного шелка, ниспадали золотистыми прядями на плечи. Губы слегка вздрагивали во сне. Дарий бережно прикрыл ее накидкой. Атиллия вздрогнула и открыла глаза. Глаза ее были ясные и чистые, как стекло. Не совсем поняв, где она, девушка в испуге отшатнулась, но постепенно сознание стало возвращаться к ней и жестокая реальность снова тяжелым грузом опустилась на плечи. Атиллия смотрела куда-то вдаль:
     — Он умер, умер. Моего отца подло убили, я не знаю, что мне те5перь делать и куда идти. Отец оставил письмо… — она смутилась.
     — Ну-ну, дитя мое. Здесь ты в безопасности. Никто не причинит тебе вреда в моем доме, клянусь богами! — утешающе проговорил перс. — Я очень многим обязан твоему отцу и обязан буду выполнить свой долг. Мой дом теперь станет и твоим домом, а, стало быть, ты переходишь под мое покровительство и ни один волосок не упадет с твоей божественной головы! Ливия! Наряд, скорее. Сейчас рабыни приведут тебя в порядок, — уверил Дарий, — всему Риму известно, что в моем доме самые лучшие танцовщицы. Ты станешь одной из них и это никому не покажется подозрительным, — он хлопнул в ладоши, — Ливия, поторопись!
     Забежали девушки, они принесли восточный костюм, белила, румяна, драгоценные украшения и туфли.
     — Удаляюсь, — сказал Дарий, — чтобы через четверть часа лицезреть здесь саму Афродиту.
     Он говорил с умом и без акцента, знал все римские обычаи и почитал их. В доме Дария всегда было много влиятельных людей, а порой и самих сенаторов или даже приближенных Диоклетиана. Они приходили, чтобы посмотреть на прекрасных танцовщиц, поражавших искусством танца, занять у перса денег или просто от нечего делать, поболтать о том, что делается сейчас в Риме, пропустить пару кубков хорошего заморского вина, по сравнению с которым даже хорошо выдержанное фалернское казалось всего лишь хмельным медом.
     Дарий любил сидеть, сложив ноги по-восточному и смотреть на танцовщиц, которые танцевали танцы прекрасной и далекой Персии. Перед ним проносилась его молодость: милая и счастливая. Дарий впадал в глубокую задумчивость. Здесь, в Риме, даже окруженный роскошью, он все равно чувствовал себя одиноким. Для римлян он оставался чужаком, несмотря на обоюдную симпатию. Еще больше не любил он вспоминать о причинах, побудивших его приехать в Рим. Его обвинили в том, чего он не совершал, персы стали его врагами, он бежал, бежал в Рим, вместе со своими богатствами. Но еще долго грезился Дарию его родной персидский берег. В побеге ему здорово помог отец Атиллии и перс, в свою очередь, пообещал, что, если боги еще сведут их когда-нибудь вместе, он в долгу не останется. Вот и пришло время отдавать долг.
     Дарий сидел подле столика со сладостями и фруктами. Перстни украшали его пухлые пальцы. А музыканты в это время играли какую-нибудь восточную мелодию.