3
Дарий сидел у фонтана, смотря в воду, в которой плавали золотистые рыбки. Воспоминания о далеком и счастливом прошлом волной нахлынули на него. В это самое время вошел раб:
— Господин, к тебе пришли благородный Антоний и Марк Аврелий.
Перс вышел из задумчивости. ОН жестом отпустил раба и вышел в приемную. Гости не слышали даже, как вошел хозяин. Туфли Дария были сшиты из мягкой ткани. Он был одет в парчовый халат, а голову покрывал восточный убор.
— Антоний! — совсем по-дружески проговорил перс. — Двери моего дома всегда открыты для тебя. Раб доложил мне, что твой молодой друг сын влиятельного сенатора.
— Это так, — подтвердил Антоний.
— Чему я обязан такой чести? — почтительно проговорил перс.
— Мы с Марком поспорили, что такого вина, как здесь, он еще не пил.
— Велика ли ставка? — лукаво прищурившись, спросил Дарий.
— Его божественная Клавдилла.
— О, тогда клянусь богами, за это следует выпить! — расхохотался перс. — Рабы! Вина! И музыку, позовите сюда музыкантов!
Дарий сел, по обыкновению, скрестив ноги, пока рабы суетились с приготовлениями. Он пришел в хорошее расположение духа и не отказался выпить с гостями.
— Ну, что нового поведаешь нам, Дарий? — спросил Антоний, подтрунивая над проспорившим Марком. — Ты ведь всегда в курсе всех дел в Риме.
— Да что мне Рим! — проговорил Дарий, уже навеселе. — какое мне дело до того, как живет Рим! У меня своя жизнь в этом доме, похожем на мою прекрасную, далекую Персию…
— Еще бы! — весело сказал Антоний. — Имея таких танцовщиц, как у него, едва ли захочешь интересоваться чем-нибудь другим. Покажи-ка нам своих танцовщиц, Дарий!
— Да, — с гордостью проговорил перс, — таких танцовщиц, как у меня, не сыщешь и в императорском дворце! Ах, эта кожа, что за прелесть! А волосы, а губы… Богини!
— Ну же, Дарий, не томи душу, показывай, — настаивал на своем Антоний, теребя перса за плечо. Он тоже был уже навеселе.
Дарий расхохотался и хлопнул в ладоши:
— Танцовщиц, позвать сюда танцовщиц!
Музыканты заиграли восточную музыку и, облаченные в персидские костюмы, в зале появились танцовщицы.
— Ай-да, Дарий! Вот плут! Я и у Диоклетиана ничего подобного не видел! — горланил, уже изрядно выпивший, Антоний.
Девушки кружились в танце. Изящные движения их рук могли привести в движение истинного эстета. Золотые браслеты звенели в такт музыке. Они кружились, откидывая голову назад, танцуя так, словно вся их жизнь была в этом танце. Вот, они уже ходят по кругу, где одна танцовщица сменяет другую, поражая всех легкими, но изящными движениями.
— Ну как? — с восторгом и не без гордости спросил Дарий, глядя на гостей.
— Эй, Марк, куда ты смотришь? — повернулся Антоний к другу.
Марк действительно смотрел куда-то, не отрывая взгляда. Взгляд его был устремлен на танцовщицу с нежной кожей и голубыми глазами, которой была конечно же Атиллия. Он слегка покраснел, потом побледнел, перестал пить и продолжал следить за танцовщицей взглядом голодного хищника.
— Уж не влюбился ли ты, Марк? — со смехом сказал пьяный Антоний.
— Я? Влюбился?? Ты прекрасно меня знаешь, Антоний.
Он неожиданно встал.
— Продай мне ее, — громко и отчетливо сказал Марк, указывая пальцем на Атиллию. Музыка затихла и девушки перестали танцевать.
Хмель с Дария сошел довольно быстро и он понял, что совершил ужасную ошибку, показав этим римлянам Атиллию и тем самым навлек беду на свой дом, но было уже поздно.
— Продай мне ее, — повторил Марк тоном, не терпящим никаких возражений и едва ли не угрожающим.
— Ты ошибаешься, благородный Марк, — заискивающе улыбаясь, проговорил Дарий, — эта девушка не наложница и не рабыня. Это моя дочь, — соврал он, в душе ужасаясь этой лжи и вспоминая о том, что делают в Персии со лжецами.
— Дочь? — расхохотался Антоний. — Что-то она не очень-то похожа на тебя, перс.
— Моя наложница, секванка, умерла два года назад, — с трагической миной снова соврал перс, — а дочь моя, прекрасная Атиллия, вся в нее.
— Мне все равно, кто она тебе приходится, перс, — непреклонно сказал Марк, раздраженный тем, что ему перечат. — Я заплачу тебе за нее вдвое больше или… уведу силой.
На этот раз встал Дарий.
— Так-то ты благодаришь меня за теплый прием, римлянин? — гневно сверкая глазами, спросил он. — По какому праву ты угрожаешь мне и моей дочери?
Раздраженный еще больше, Марк сделал шаг вперед. Но чернокожие рабы внушительного роста заслонили ему дорогу. Марк с ненавистью посмотрел на перса. Было ясно, что Дарий нажил себе врага, который принесет в его дом еще немало беды.
