-Прости, папа! Из-за моей неосторожности мы потеряли драгоценное время, и теперь нужно делать новые документы…
-Документы у меня, Рэй. Мы были у Ее Величества, и она снова нам помогла. Храни ее Господь!.. Мы вылетаем в Москву через пару часов, скоро в аэропорт… Ты просто сейчас расскажи мне все, что знаешь о Мэри, о ее деле.
-Все было бы не так плохо, — ответил, вздохнув с явным облегчением, Рэй-Тайгер, — если бы не болезнь Мэри… – Насколько я понял, инспектор расколол одного типа из этой компании, который и рассказал, как дело было. И мы были правы – Мэри подставили. Напоили, а потом… Отец, прости Бога ради, но это правда и она лучше, чем то ошибочное впечатление, которое, впрочем, на тебя произвели специально. Мэри ни в чем не виновата и это истинная правда! Этот тип, он попытался изнасиловать ее, а она схватила его за волосы. Он сильно ударил ее по лицу, и Мэри потеряла сознание. После этого ее обкололи наркотиками и выбросили в бесчувственном состоянии на какой-то станции пригородных поездов…
Ричард застонал, и это заставило Рэя-Тайгера смолкнуть.
-Папа? Отец, ты в порядке? Только не молчи, ради Бога! Что…
-Я слышу тебя, Рэй… — прохрипел Ричард. Горло его перехватило от ужаса, горя и ощущения своей чудовищной вины. Этого ни за что и никогда не случилось бы, если бы тогда, еще в тот злосчастный вечер он не пошел на поводу у идиотской совершенно своей ревности, которую у него и вызывали эти типы, и забрал бы Мэри в гостиницу. Проглоти он тогда свою дикую злость, и его девочка была бы с ним и с сыном! Плачь же теперь, несчастный старик, в котором теперь, по-видимому, ничего уже и не осталось от того Ричарда Тайлера, который, даже если и бывал вспыльчив и нетерпелив, но никогда не оставил бы Мэри вот так, в чужом доме только потому, что самолюбие задето. Он попросту утащил бы ее, приволок в номер, привел в чувство и устроил жуткую разборку, кричал бы и хлопал дверями, возможно даже просто ушел бы и напился до чертей, но только не оставил бы на произвол судьбы. Потому что, сердце его любящее, пусть и заглушенное ревностью и злостью, все равно устояло бы и не позволило бы стрястись беде. А теперь, что же теперь с ним случилось? Как он мог позволить обиде одержать победу?!
