Вот уже два месяца Ричард Тайлер не выходил из комы. Он не умер, его смогли вернуть к жизни, «завести» его уставшее сердце, но глаз он так и не открыл. Был момент, когда Рэю-Тайгеру, почти не отходившему от койки отца, показалось, что Ричард вот-вот придет в себя. Черты мертвенно бледного лица дрогнули, губы зашевелились и тихо-тихо, точно Рэй-Тайгер услышал это в своем воображении, произнесли:
-Ты останешься со мной?… Ты будешь со мной, Мэри?..
-Папа?.. Папа!! – вскричал Рэй, схватил Ричарда за ладонь, сжал, что есть силы, но… напрасно. Лицо Ричарда вновь сделалось недвижимым, губы замерли.
И ничего больше, совсем ничего на протяжении долгих, мучительных недель. Врачи разводили руками – о прогнозах никаких и речи нет. Кома остается комой и что будет дальше, когда больной вернется, и вернется ли вообще, никто сказать не может.
-И даже не заикайтесь об отключении от приборов! – кричал в ответ Рэй-Тайгер, хотя такое никому и в голову пока не приходило.
Отчаяние, чувство вины за невольно выскочившие слова не отпускали его. Пить он перестал разом, но часами сидел возле отца, молча глядел на него, и Брэндану никакими словами не удавалось выдворить парня хотя бы поесть. Рэй-Тайгер уходил лишь тогда, когда сам считал возможным для себя, а чаще просто засыпал, проваливался во что-то совсем не похожее на спокойный сон. Он просто валился головой на неподвижную руку Ричарда и вырубался.