Дрожащими пальцами, изо всех сил утирая не унимавшиеся слезы, Мэри вынула из коробочки кольцо, точную копию того, что пропало, того, что она так долго и отчаянно оплакивала, ибо оно столько раз придавало ей силы. Ярко-голубой аквамарин, так похожий цветом на глаза Ричарда, сиял даже в тусклом свете больничной лампочки. Кое-как справившись со слезами, Мэри повернула его к себе ободком и прочла: «Люблю. Твой навсегда. Ричард Тайлер».
-О, Ричард… мой родной…
И Мэри разрыдалась так, что Рэй-Тайгер уже хотел вызвать врача, испугавшись за ее состояние.
-Мэри!
И тут она улыбнулась. Сквозь слезы, сквозь все, что столько времени корежило болью и ужасом ее сердце.
За такую улыбку можно все отдать!… – подумалось Рэю-Тайгеру. И он в который раз утвердился в своем понимании выбора отца. Только она может лишь вот этой улыбкой убить любые слезы, и свои, и того, кого любит.
-Ничего, Рэй… — всхлипывая и успокаиваясь, пролепетала она. – Ничего. Это только слезы… Я очень люблю его, Рэй!.. А телефон? Телефон у тебя с собой? Может, можно позвонить ему?
-Телефон у меня с собой, Мэри… но у меня есть еще кое-что для тебя!
Рэй-Тайгер снова поднялся и достал из кармана джинсов новенький сотовый телефон.
-Вот, держи, это для тебя. Отец сам выбирал.
Дрожащими руками Мэри приняла телефон из рук Рэя-Тайгера и подержала в ладони.
-Но Рэй… Я попросила с надеждой позвонить, но теперь не уверена, что отсюда мне это можно.