Вцепившись  теми  пальчиками  обеих  своих  девичьих  рук  в  мои растрепанные  русые, порядком, теперь  выгоревшие  на  жарком  тропическом Солнце  волосы. Она  терзала  их  безжалостно, схватившись  в  самом  темечке. И  дергая  из  стороны  в  сторону  мою  всклокоченную, и  растрепанную голову  своего  безумного  от  любовных  страстей  любовника. В  состоянии безудержных  страстей  и  сексуального  безумства  в  любовной  судороге, закусив  свои  губы  Джейн, стонала  и  извивалась  на  моем  вонзенном  в  нее  члене, как  бешеная  змея.

  Я  снова, вошел  внутрь  ее. Все  глубже, и глубже, проникая  торчащим  своим детородным  членом  в  чрево  раскрытого  передо  мной  как  цветок  женского влагалища  своей  разгоряченной  любвеобильной  любовницы. Но, уже осторожнее, стараясь  не  причинять  боли, кроме  удовольствия  моей любимой. Вцепившись  тоже, своей  правой рукой, в  длинные  смоляного  цвета  Джейн  волосы. Раскинутые  вширь  по  сторонам  по  пальмовым листьям, как  и  ее  ноги. Пригвоздил  силой, запрокинув  вверх, сжатыми пальцами  в  мертвой  безумной  хватке  ее  девичью  любовницы  моей черноволосую  головку. Придавливая  ее  как  к  постельным  подушкам. Сделав  опору  левой  рукой, у  ее  лежащего  среди  широких  пальмовых листьев  миловидного  перекошенного  от  любовной  оргии  черненького  в загаре  закатившего  в  экстазе  сладостного  любовного  безумства  черные, как ночь  глаза  девичьего  личика. Сжав  судорожно  пальцы  руки  в  кулак, я всаживал  туда  и  обратно, без  остановки, свой  до  предела  возбужденный мужской  торчащий  как  стальной  стержень  детородный  член  все  глубже  в девичью  промежность. Целуя  свою  Джейн  в  страждущие  поцелуев, девичьи, в  сладостном  сексуальном  стоне  отрытые  в  оскале  белоснежных  зубов губы. Целуя  жадно  и  жарко  в  ее  нежные  смуглые  щечки  и  украшенные колечками  золотых  сережек, аккуратненькие  девичьи  ушки. И  закатив, так же, как  и  моя  Джейн, свои  синие  с  зеленым  оттенком  глаза. Кусал  своими оскаленными  в  надрыве  сдавленного  тяжкого, но  восторженного  со  стоном дыхания  зубами, за  торчащие  черные  груди, твердые  от  возбуждения  соски. Переходя  в  жарких  и  горячих  безумных  поцелуях  на  ее  тонкую  изящную девичью  шею.