Моя  ненаглядная  Джейн! Я  не  сводил  с  тебя глаз. И  ты  глядела  на  меня ласковым  нежным  взглядом  своих  обольстительных  черных  как  бездна океана  девичьих  глаз.

  Моя  красавица  Джейн! Моя  морская  пиратка! Пиратка  Тихого  океана! Этакая  новая  Энн  Бони! Моя, Энн  Бони!

  Она  стояла, пританцовывая  под  гремящую  из  кассетного  магнитофона  на весь  океан  свою  рок-музыку  на  палубе. И  смотрела  в  открытый  океан, и  на  стаю  несущихся  параллельным  с  нами  курсом  тихоокеанских  белобоких  дельфинов. Те  не  отставали, ни  на  шаг  от  Арабеллы. И  давали  о  себе  знать  время  от времени, появляясь  то  с  левого  борта, то  с  правого  борта  нашей быстроходной  парусно-винтовой  белоснежной  красивой, как  и  сама  моя Джейн  яхты.

  С  учетом  той  скорости, с  какой  шла  на  юг  наша  Арабелла, мы  должны были  быть  уже  вблизи  тех  скалистых  безымянных  островов. Если  верить, двум  картам, то  мы  были  уже  на  подходе  к  ним.

  Как  назло  я  простыл  и  разболелся. У  меня  проявилась  лихорадка. Никогда я  еще  так  ни  болел. Наверное, это  еще  после  того  купания  с  Джейн  на том  тропическом  пляже. Возможно, простыл  на  ночном  ветру. И  даже  водка не  помогла.

  У  меня  скакнула  высокая  температура, и  я  слег  в  своей  каюте  заботливо охаживаемый  своей  ненаглядной  Джейн. Джейн, вообще, боялась, что я подцепил  тропическую  лихорадку. Возможно, из-за  неприспособленности  к таким  условиям  периаклиматизации.