Он  был, конечно, не  прав  в  своих  вероятных  суждениях  о  себе  и  обо  мне  с  Джейн. Я  чувствовал  к  нему  уже  некую  родственную  даже  связь.  

  Это  все  через  его  сестренку  Джейн. Через  ее  ко  мне  безумную  любовь. Я проникся  к  нему, чуть  ли  не  отцовским  чувствами. И  старался  быть  ему, словно  старшим  братом. Но, он  стал  замыкаться  в  себе  постепенно  в  этом  плавании.

  Я  не  рассказывал, наверное, вам, но, мы  с  Дэни  частенько  болтали  о  том, о, сем. Пока  шли  сюда  на  Арабелле. Стоя  у  бортового  перил  ограждения яхты. И  смотря  на  бушующие  за  бортом  тихоокеанские  волны.

  Пока  яхта  шла  на  автомате, мы  по-дружески  беседовали  о  жизни. И  о любви  к  океану. Джейн, даже  не  знала, о  том, что  мне  Дэни  рассказывал  из своей  личной  жизни. И  я  вот, вам  поведал  это  сейчас, потому  как  не узнавал  сейчас  своего  лучшего  друга  спасшего  мне  жизнь. Пока  меня  не свалила  та  непонятная  болезнь. И  я  не  очнулся  уже  здесь.

  Я  не  узнавал, теперь  своего  друга  Дэни.

  Особенно  по  месту  окончательного  прибытия. Он, мало  со  мной разговаривал, даже  здесь  на  палубе. Только, исключительно  по  делу  и  все.

  После  того,  как  я  встал  на  ноги  после  болезни, я  его  уже  не  узнавал. Он, порой, теперь  долго  не  выходил  из  своей  каюты. С ним, что-то происходило. Если  Джейн  была, почти  всегда  со  мной, то Дэни  был  один.