Нико встала рано, чтобы было больше времени для поисков выхода из проклятой башни. Она посмотрела на порозовевшие щеки дремавшей Анриэль со сладострастной улыбкой на губах. Ее грудь была наполовину обнажена.
Нико поняла, что случилось. Это был словно смертельный вирус, будто заразная чума, которой не сегодня-завтра заболеет каждый.
Нико принялась будить сестру.
Анриэль приоткрыла глаза:
— Я никуда не пойду. нет никакого смысла пытаться что-то сделать, у него доступ к нашему сознанию. Он нас здесь заживо замуровал и медленно наслаждается этим.
В голосе Анриэль сквозило равнодушие.
— Я не собираюсь сдаваться, — сказала Нико. — Если хочешь, я пойду сам!
— Иди, — ответила Анриэль. — Только в этом действительно нет никакого смысла.
Нико направилась к двери, потом вернулась:
— Будь здесь, прошу! Мы одни теперь друг у друга!
Анриэль не ответила, только улыбнулась:
— Иди, если тебе от этого станет легче.
Нико продолжала рисовать внутренний план башни. Те места, в которых она была, и те места, которые еще нужно обследовать.
Несколько часов безрезультатного труда отбили какое-либо желание продолжать поиски. От бессилия Нико расплакалась:
— Будь ты проклята, тварь!
— Мужики не плачут! — рассмеялся Танатос.
Нико погрозила кулаком темноте и невидимому голосу.
— Меня ты никаким любовным шепотом не добьешься, не тут-то было! Сгинь, проклятущая тварь!
Танатос все смеялся, а когда его голос смолк, наступила совершенная тишина. Зловещая тишина. В воздухе клубилась пыль. Нико вытерла красные от слез глаза и стала медленно подниматься обратно вверх, придерживаясь за стену, ее шатало.
Анриэль не было в комнате. Нико с безысходной грустью поняла, что он добрался и до нее. А теперь Нико останется с этой тварью один на один. И, даже, если она одержит над ним победу, ей ни за что не выбраться из лабиринта, который придумал, наверное, сам черт.
Чтобы не впасть в уныние окончательно, Нико напилась вина, которого здесь было предостаточно. А во сне к ней пришел Танатос. Там был такой же мир, как и наяву, только мир во сне. Зазеркалье.
— Покинь, проклятая тварь! Кого-кого, а меня тебе не добиться!
Его огромные печальные глаза плакали, как тогда, в особняке.
Нико рассмеялась:
— Вот это ты наивен! Неужели ты думаешь, что после всего того, что было, я куплюсь на твой дешевый трюк со слезами?! Ты идиот! Сам же говорил, что мужчины не плачут!
— А я и не мужчина, — сказал Танатос. — Я — бесполый. Ты не сможешь мне противостоять, я листаю тебя.
— Еще и как противостою!
— Ты только делаешь себе хуже, — Танатос перелистывал память в ее голове. Он вернул в ее памяти тот момент, когда они еще были в особняке, а настоящее скрыл на время, будто бы ничего и не было.
— Что мы здесь делаем? — спросила Нико, не помня, как они здесь оказались.
— Я привез тебя сюда, чтобы показать башню, мой принц, — ответил Танатос.
— Я ничего не помню, — ответила Нико. — Будто в моей памяти случился провал…
— Это пройдет, — ответил Танатос. — Все пройдет. И это тоже, — он поцеловал ее в губы и улыбнулся. — Ты любишь меня?
— Да, — ответила Нико.
«Вот видишь, как легко тебя обуздать», — мысленно подумал он. Но решил поиграть и стал всеми силами склонять Нико к сексу. Та не устояла. Она была счастлива, не помня последних событий. Она признавалась ему в любви и говорила, что он — ее судьба.
— Правда? — ответил Танатос. Он говорил, что не верит, а Нико твердила ему о вечной любви снова и снова. Тогда Танатос стал потихоньку возвращать ей память. Как умелый режиссер, он разворачивал эпизод за эпизодом. Когда Нико поняла, что случилось, она накинулась на подлого духа, но молотила руками лишь воздух. В ответ ей слышался лишь хохот.
— Ты собиралась мне противостоять? Я снова обвел себя вокруг пальца!
Нико заплакала от обиды. Он воспользовался тем, что смог отнять у нее память. И она, слепая, снова любезничала с этою тварью, будто ни в чем не бывало! Как мерзко, как противно! Она чувствовала себя едва ли не изнасилованной. Безысходность подкатила к горлу. Нико взбесилась, она стала плеваться, кричала проклятия и гадости, била сапогами в дверь.
— Да, николас, это твой отец-Дьявол, — спокойно сказал Танатос.
— Проклятая тварь, ты снова воспользовался своей подлой силой!
— Да! — нагло ответил Танатос. — И воспользуюсь ей снова и снова, чтобы крутить твое сознание, как нунчак! И ты ничего не сможешь со мною поделать! — он опять захохотал и пронесся мимо беспокойным потоком воздуха.
Нико решила объявить Танатосу войну. Она выбивалась из сил, каждый день обследуя проклятую башню. Она старательно выводила чертежи каждого ее кусочка, надеясь рано или поздно найти проклятую дверь. Она отчаянно звала своих сестер, в надежде, что они потерялись, и, услышав крики, выйдут к ней.
В один прекрасный день Нико поняла, что просто ходит по кругу, из которого нет выхода. Ее беспомощные крики поглощала Старая Башня, а эхо злобно кривлялось. Рядом носился ветер, обдавая холодом и насмешливо хохоча. Нико не знала, как разорвать этот круг.