6

Нико впала в меланхолию и каждый день не выходила из своей комнаты, продолжая слушать классику. Танатос тихо вошел и сел на краешек кровати.
— Я же запирал двери! — воскликнула Нико.
— Для меня не существует замков, — улыбнулся Танатос. — Я выбелил для тебя пряди волос, как ты любишь.
На жгучих черных волосах появилось две ослепительно-белые пряди.
— Не нужно было так стараться, чтобы угодить мне.
Танатос подсел поближе.
— Ты можешь поцеловать меня не как своего отца… — он выжидающе приоткрыл рот, смотря огромными кукольными глазами.
Нико взбесилась:
— Перестань лезть в мой мозг, я за это тебя ненавижу! Ты мне вообще не нравишься, как женщина, ты всего лишь задел мое самолюбие.
— Я так и думал, — улыбнулся Танатос. — Что ж, если поцелуй произойдет, пусть он будет спонтанным.
— Не произойдет никакого поцелуя, забудь об этом! — сказала Нико.
— Ну, не произойдет, так не произойдет, — Танатос намеренно заголил стройную ножку в ажурном чулке с бантиками и розочками.
Нико поняла, что он намеренно провоцирует ее на похабную мысль, чтобы вогнать ее в краску.
— Ах ты гад! — Нико изо всех сил ударила его подушкой. Подушка, словно провалилась в невесомость.
— Давно пора устроить карнавал, — сказал Танатос, поправляя короткие юбки. — Без алкашей и придурков, как ты хочешь. Мы не впустим их даже в розарий. Это будет игрой для двоих.
— Чудесно, — ответила Нико, злость улеглась.