Анриэль снова рисовала кукол, водя карандашом по белому листу, словно ничего другого для нее не существовало. Очередную готовую работу она вывешивала на стену, дополняя свою маленькую выставку. Ей было плевать, что на улице кипела жизнь. Там был другой мир, чуждый для нее. В комнату вошла мать, она принесла букет красивых орхидей, поставив их в вазу на столике дочери.
— Солнышко, посмотри, какие цветы!
Она с жалостью посмотрела на тонкие бледные руки дочери, на которых скоро снова появятся следы от уколов и с сожалением вздохнула. Анриэль смотрела на нее красивым, задумчивым и отрешенным взглядом. Мать взяла расческу и провела по золотистым спутанным прядям дочери.
— Можно, я посмотрю? — она взяла толстую тетрадь со стола. На страницах тетради были куклы, прорисованные карандашом. Огромными печальными глазами смотрели их лица.
— Куклы, куклы, куклы… Везде одни куклы! Почему?
— Это его лица, — неожиданно для матери, ответила Анриэль.
— Чьи?
Лицо Анриэль снова приняло отрешенное выражение и казалось, никакая сила в свете не сможет заставить ее заговорить.
Мать сдалась и вышла, оставив ее в покое.
Анриэль снова начала рисовать кукол. Она открыла окно, впуская свежий вечерний воздух в комнату. Темнело быстро. Анриэль уставилась на орхидеи, распустившиеся в вазе с водой. Казалось, они дышали, напоминая мифических существ, высунувших свои языки. Будто в этой комнате все дышало, все было живым. Анриэль вглядывалась в окно, в котором зияла темнота и таинственность. Она ждала, когда в темноте покажутся призраки кукол, которых она потом будет рисовать. Возможно, дьявольских кукол, которых она потом будет рисовать. Возможно, дьявольских кукол. Это зрелище пугало и притягивало ее. Это был настоящий кукольный спектакль красивых дьявольских кукол. Потом они исчезали. Анриэль не знала, откуда они берутся и куда исчезают. Она просто ждала. Но в этот раз куклы не появились, словно изображение в кинотеатре. Ночь была полна зловещего ожидания, неизвестности.
Ее привлекли странные звуки и хаотичный поток мыслей в голове, будто бы в один момент соединились тысячи вселенных с потоками разных информаций. Анриэль схватилась за голову. Ей казалось, что мозг сейчас разорвется. Из воздуха вырисовался силуэт человека, потом, будто кто-то раскрасил его красками, придав живости портрету. Это был не мужчина и не женщина. С очень красивым лицом, которое притягивало и отталкивало, как две противоположности, слившиеся в одном.
— Все хорошо, Анриэль, все ненужные мысли сейчас уйдут, в голове восстановится порядок. Ты никакая не сумасшедшая, не слабоумная, какой тебя все считают, ты осознаешь многое, просто не хочешь говорить с ними, контактировать. Я знаю каждую твою мысль, Анриэль, знаю, что ты думаешь сейчас о том, что я чудовище, что я, должно быть, Дьявол. Я знаю даже то, что у тебя в самом низу живота родинка, напоминающая шестерку, и священник на твоем крещении сказал, что ты одержима.
— Поговори со мной, — снова сказал он. Анриэль продолжала молча смотреть на него. Она поняла, что он читает ее мысли и полностью очистила свой разум. Это был вызов. Он злобно ухмыльнулся, глядя на нее в упор огромными глазищами. И все эти вселенные, наполненные разными информациями, вернулись к ней в голову, их становилось все больше и больше. Потоки чужих информаций поглощали ее, подобно океану, разрывая мозг. Анриэль схватилась за голову и пронзительно закричала:
— Чего ты хочешь?!!
— Всего лишь поговорить с тобой. Ты будешь со мной говорить?
— Да!! — закричала она и потоки информаций немедленно исчезли из головы, оставляя место покою. На крики прибежала мать. Он улетучился.
— Не оставляй! не уходи! — кричала Анриэль. У нее был очень перепуганный вид. Мать вколола ей успокоительное.