3

Анриэль стопила машину. На ней были потертые джинсы, свитер и кеды, а из-под кепки торчали выгоревшие на солнце пряди с каштановыми кисточками на концах. Сет исчез. Она слышала только его мысленный голос, который диктовал ей, куда нужно ехать, чтобы они встретились.
Анриэль знала, что встретит своих сестер, если только он не соврал. Сестер, которых она ненавидит уже за то, что они принадлежали ему. Он влюбил ее в себя и бросил, как надоевшую вещь,
«я тебя не бросил», — сказал мысленный голос. — «Я жду тебя. Я знаю, что ты скучаешь по мне. Что ты хочешь меня, как никогда. Поэтому я жду».
Анриэль остановила машину. Водитель стал предлагать ей свои интимные услуги, на что Анриэль спокойно ответила, что ему не стоит этого делать, потому что она — ведомая Дьяволом. Это еще больше разозлило водителя, домогательства которого стали иметь едва ли не насильственный характер.
«Накажи его», — подумала про себя Анриэль. Что-то просочилось в сознание водителя, черная дымка, иллюзия. Водитель остановил машину и помчался с жутким душераздирающим воплем, будто его мозг штурмовали разрядами тока.
«Садись за руль», — сказал Сет.
— Я не умею водить, я разобьюсь! — сказала Анриэль.
«Не бойся. Я буду направлять твои руки, я буду указывать путь», — ответил Сет. Анриэль вела машину, как во сне. Она вовсе не умела водить. Сет указывал дорогу, казавшуюся бесконечной.
Наконец она достигла Старой Башни. Сет ждал ее.
— Как запылилась твоя одежда! Как отчаянно бьется твое сердце в предвкушении моих поцелуев, которых я, кстати, могу тебя лишить, если проявишь строптивость. Которой, впрочем, у тебя уже не осталось.
— Я тебя ненавижу!
Сет подошел близко и заключил ее в объятия. Маленькая худенькая Кэтти с душою монстра.
— Ты ме-ня не-на-ви-дишь!
— Ненавижу! — сказало она, и впилась в его губы поцелуем. Он дразнил ее и играл с ней, то отталкивая, то привлекая, пока они не предались сексу. Анриэль двигало отчаяние. Она знала, что он не принадлежит ей, а ее душа продана ему навеки, она утонула в водовороте страсти. Сет продолжал играть, мучая его. Он становился то трогательно-нежным, то говорил ей гадости, причиняя боль и отталкивая, то взрывался страстью. Пусть будет хотя бы груб, ради того, что просто будет…