4

Нико повторяла, что нужно держаться вместе потому, что если они потеряются, то поодиночке пропадут — он сведет их с ума.
Они спускались и поднимались по многочисленным ступеням лабиринта, но выхода из чертовой башни нигде не было.
— На улице много воронья, — сказала Нико, — нужно прислушаться, в какой стороне слышно карканье.
А птицы будто издевались. Они кричали то тут, то там. Их крик эхом носился по башне, как в дьявольской западне.
— Нам никогда не выбраться! — заплакала Дореми. Ее передразнивало собственное эхо, как в насмешку, всхлипнув.
Их тени казались огромными, чудовищными. Будто тени жили своей собственной жизнью, делая то, что им вздумается. Они напоминали головы гидры, шевелящей щупальцами.
— Скоро свершится моя месса! — сказал он. — Мне нужна ваша сила для того, чтобы править миром, грядет конец света!
Его хохот был громоподобным, таким, что даже тени задрожали, а Дореми закрыла уши, чтобы не оглохнуть.
— Залезь к нему в мозг, прочти его! — закричала Нико.
Анриэль сконцентрировалась, но все было бесполезно.
— Я не могу, он закрылся, все белое!
— Ладно… — ответила Нико. — Эта тварь хитрющая…
— Мы умрем здесь без еды и питья, в холоде лабиринтов! — заплакала Дореми.
И тут, как в издевательство, понеслись запахи вкусных блюд, от которых текли слюни. Но это было иллюзией. Они блуждали по лабиринту до самого вечера, выбившись из сил. Дореми присела, и с безразличной отрешенностью прислонилась к стене.
— Я больше не могу, мы отсюда не выйдем…
— Давайте вернемся обратно, — сказала Нико, которая делала отметки откуда они пришли меловым камнем. Она начала рисовать внутреннюю схему башни, достав блокнот и ручку. — Скоро стемнеет. Вернемся обратно, а завтра продолжим поиски, исследуя другую часть башни.
— Эта башня бесконечна! — сказала Анриэль.
— Нам не выбраться отсюда, мы сойдем здесь с ума! — сквозь слезы сказала Дореми, размазывая вместе с ними по лицу грязь.
Зная о ее даре пророчества, Нико и Анриэль поежились.
Они стали подниматься по лестницам в обратном направлении полностью изможденные.
Чуть ли не ползком они вернулись в ту комнату, в которой ночевали. На полу стояла разнообразная еда и питье.
— Дьявол накрыл нам стол! — сказала Анриэль.
— Я к этому не притронусь, — ответила Нико.
— Ты как хочешь, — сказала Дореми, а я не откажусь. Я не собираюсь подыхать от обезвоживания, истязая себя голодной смертью, — она схватила кусок копченой курицы, впившись в него зубами. Анриэль наливала вино, чтобы снять напряжение и расслабиться, закусывая рыбой.
Нико не могла больше на это смотреть и присоединилась к ним. Что уже было терять. Они ели и пили до отвала, насыщая пустые желудки.
— Не пейте много, чтобы этим не воспользовался Дьявол, — сказала Нико, — жаль, что нечего покурить!
«Сзади погляди», — сказал мысленный голос. Нико машинально обернулась — сзади лежала пачка сигарет ее любимой марки и зажигалка. Изголодавшись за никотином, она затянулась.
— Зачем мы ему, и при чем здесь апокалипсис? — спросила Анриэль.
— Может он собирает наши энергии, чтобы использовать их во имя разрушения, — ответила Нико.
Они принялись гадать, выдвигая разные гипотезы, пока не сморил сон.
Харон явился Дореми во сне. Эта огненная женщина целовала ее, как и раньше, сжигая страстью.
— Отойди от меня, — говорила во сне Дореми, — шепча всплывшие в памяти обрывки псалмов.
— Моя нежная камелия, — повторял Харон, — я люблю тебя. Ты принадлежишь мне.
От его шепота по телу ползла дрожь. Любовь начинала бурлить, как кипяток в стакане. Страсть одолевала. Она хотела Харона, который начал возбуждать ее во сне.
— Оставь их и будь со мной, я сделаю тебя своей королевой, — он начал доводить ее до оргазма и исступления. — Если ты их не оставишь, я никогда не приду к тебе больше во сне. Ты будешь умолять меня, рыдать и кричать, но я не приду!
В эти минуты Дореми было уже все равно, кто он и что хочет, только бы это мгновение продлилось и он остался подольше.
— Любимый, — шептала Дореми, — я останусь только с тобой, я твоя…
— Смотри же! — строго сказал Харон. — Я останусь с тобой, если ты оставишь их. Если оставишь, я приду снова во сне и буду любить тебя.
Они всю ночь шептали друг другу слова о любви и страсти, пока не забрезжил рассвет.
Дореми проснулась с лихорадочным румянцем на щеках и в помятом платье. Она была под впечатлением сна, продолжая лелеять свою любовь. Она готова была считать нудные часы до следующей ночи. В ее ушах стоял его любовный шепот.
Пообедав остатками вчерашней роскоши, Нико и Анриэль начали собираться в дорогу.
— Я никуда не пойду, — сказала Дореми, — я устала от бессмысленных поисков, я буду здесь!
— Она надеется, что когда нас не будет рядом, он придет к ней, как приходил сегодня ночью, и снова оттрахает! — сказала Анриэль, уловив ее мысль.
— Вот оно, самое слабое звено! — сказала Нико. — Если ты не пойдешь с нами, мы потащим тебя силой!
— Я никуда не пойду, — категорически сказала Дореми, но Нико не отставала, пытаясь сдвинуть ее с места. Дореми сопротивлялась и руками и ногами.
— Оставь ее, — с пренебрежением сказала Анриэль. — В конце концов, каждый сам делает свой выбор. От нее никакого толку.
— Ладно, пойдем, — сказала Нико, подумав, что пока от Дореми никакого толку действительно нет. А если удастся выбраться наружу, они все равно вернутся, чтобы забрать ее.
— Сиди здесь, — сказала Нико Дореми. — Никуда не выходи, ты можешь потеряться. Не поддавайся ему, когда он придет, прогоняй его прочь, игнорируй!
— Кому ты это говоришь! — криво улыбнулась Анриэль. — Наша девочка до сих пор так наивна, что верит в его любовь.
Слова сестры задели Дореми. Она смутилась и опустила взгляд.
— Мне все равно, я жду его, я хочу его… — как зомби, твердила Дореми. Анриэль с отвращением и презрением сплюнула в сторону.
— Он завладел ее душой! — сказала Нико.
— Идем, не будем терять время! — сказала Анриэль. — Я вовсе не хочу гнить здесь заживо!
Они начали спускаться вниз. Нико достала блокнот, чтобы делать отметки, рисуя противоположное крыло башни.
— Вспомни, как ты сюда попала? — спрашивала Нико.
— Я не помню, ничего не могу вспомнить…
— Точно этот Дьявол затмил твой разум! — воскликнула Нико.
— Будто бы твой разум он не затмил, — ответила Анриэль и тут же закричала, потому что в волосы ей вцепились летучие мыши. Ее крик покатился громоподобным гулом, от которого по коже побежали мурашки.
Узкие лучи света, ворвавшиеся в окна, делали возможной игру света и тени. Это создавало впечатление чего-то божественного, возвышенного, будто они находились в каком-то древнем храме.
— Может быть, он хочет принести нас в жертву? — предположила Анриэль.
— Я не знаю, чего он хочет. Явно ничего хорошего для нас, — ответила Нико.
— Если мы разгадаем, зачем нужны ему, то можем спастись! Почему, благодаря нашим жизням, он может сотворить апокалипсис, чем мы притягиваем его, что в нас?
— Очень возможно, что мы действительно его дети, — ответила Нико. — Возможно, что он сотворил нас для своей подлой цели — уничтожить все человечество и весь мир с нашей помощью. Но каким образом мы сможем способствовать уничтожению мира? Это же абсурд. Быть может есть то, чего мы не знаем?
— Наверняка же есть! — сказала Анриэль, и тут же закричала, схватившись за голову, ударившись об стенку.
— Что случилось?! — испугалась Нико.
— Я слышу его! Он здесь! Следит за нами! Он снова обманул нас, никакого апокалипсиса нет и не будет, я прочла!
— Это я позволил тебе прочесть, — высокомерно ответил Сет.
— Не верь! — закричала Нико. — Он снова лжет, чтобы нас запутать!
— Ложь во лжи, — ответила Анриэль.
— Жалкие дурочки, — хохотал Сет. — Апокалипсис существует лишь в ваших мозгах! Пусть человечество и дальше верит в него и боится! Апокалипсис вы делаете сами для себя в своих душах, как легко вас запутать!
— Чего тебе от нас надо? — спросила Анриэль.
— Ты наивно полагаешь, что он тебе честно ответит? — сказала Нико. — Не разговаривай с ним, не вступай в контакт!
— Вот ты как, маленькая дрянь! — разозлился он. — Так-то ты любишь своего Танатоса! Сгниешь в этой тюрьме, в своей духовной тюрьме!
Анриэль увидела дверь, из которой лился свет:
— Выход!
Они кинулись туда и разочарование было велико — там находился еще один тоннель лабиринта, точно такой же, как и остальные.
— Это бессмысленно, он нас отсюда не выпустит, — села на ступеньку Анриэль. У нее был усталый, измученный вид. Рыжеватые волосы с каштановыми кисточками растрепались. Под прекрасными глазами виднелись огромные круги, будто после болезни. В первый раз она пожалела, что не сидит в своей комнате, не рисует за столом, не слушает рассказы своей приемной матери, которая, впрочем, действительно ее любила, справедливости ради. Сет сломал ее, как хрупкую тростинку. Впрочем, всю жизнь сидеть в одной и той же комнате, никуда не выходить и ни с кем не разговаривать — тоже далеко не завидная участь. Дьявольский замкнутый круг.
— Тебе повезло в этой жизни больше, чем мне, — сказала она Нико. — Ты хотя бы имела возможность в полной мере наслаждаться жизнью, могла жить, как хочешь и делать то, что сочтешь нужным…
— Это уже не имеет значения, — ответила Нико. — Теперь мы в одной шкуре.
— И это верно. Интересно, кем была наша мать? Еще одна несчастная женщина, соблазненная Дьяволом, жизнь которой он разрушил?
— Вполне возможно, — ответила Нико. — Мы все равно должны искать выход, как бы там ни было. Это лучше, чем полностью бездействовать, позволить ему завладеть собой. А сейчас, давай возвращаться, пока еще светло. По крайней мере, мы исследовали еще одно крыло. Где-то да будет этот проклятый выход. Я все здесь отмечаю, каждый коридор. Рано или поздно, мы найдем выход.
Анриэль сделала над собою усилие, чтобы встать. Жалко было смотреть на ее измученный вид. Они поплелись по лестнице, тяжко переставляя ноги.