— Видел?

— Что?

— Цецечницу, б^˅^ь. Глянь в окно.

Сонный Наив аккуратно переложил голову Веар со своей руки на подушку и неохотно побрёл к затянутому фольгой окну. Надорвал маленькое окошко. Тот же оплот с подсветкой, фонари, машины, снег искрится. Всё как обычно.

— И что там? Ничего не вижу.

— Цецечница, — упрямо повторил Жесть. — Выше бери.

Наив поднял глаза в небо и обомлел. Ясная морозная ночь усыпала иссиня-чёрное небо яркими звёздами. Среди них синхронно двигались небольшие огоньки, явно и однозначно сложенные в огромную надпись: «Вам врут».

— Видишь? — уточнил Жесть.

— Вижу! Что это? — спросил Наив.

— Цецечница, — ответил Жесть и, не прощаясь, положил трубку.

— Ты почему не спишь? — спросила Веар, которая тихонько подошла и обняла его сзади.

Наив вздрогнул. Почему-то испугался, что она это увидит, испугался за неё, но она уже сделала себе рядом «окошко» в фольге.

— Как звёзды-то сложились! Как же красиво! Ничего никогда не видела красивее! Чёртов Макс! Космических масштабов сукин сын! Не так, так иначе! Смог! — восхищалась Веар и почему-то плакала.

— Никто же не увидит. А если и увидят — не поверят. А если и поверят, то струсят себе в этом признаться. А если себе признаются, то головы не поднимут и пойдут на заклание как бараны, — сказал Наив угрюмо, вытирая слёзы с её лица.

— Это подарок тем, кто знает, что всё это одна большая ложь. Нам — подарок! Надежда, понимаешь! Нам в подарок — надежда!