-Мэри! Девочка! – голос его сорвался. – Родная моя…
-Ричард! – прошептала она, и слезы разом хлынули из ее глаз. – Ричи… Я здесь. Я люблю тебя!! Слышишь? Ты слышишь меня?? Я так люблю тебя Ричард!!.. Ты долетел уже?.. Что я спрашиваю – конечно долетел… Как ты?
-Я хочу видеть тебя… Глаза твои видеть, Мэри! Я так скучаю по тебе! Ты веришь мне?
-Конечно! Ричард, конечно, верю! Я только тебе и верю… Ты ведь вернешься?
Как только она могла спросить такое?! Сердце сжалось в ужасе, осознав вину, но голос Ричарда вернул ее к жизни:
-А ты дождешься меня? Ты выйдешь за меня, Мэри?.. Я знаю, почему ты спрашиваешь – ты глаз моих не видишь, тебе плохо одной и все бесы…
-Да, они здесь, Ричард, но… я буду сильнее, я обещаю!.. И я так хочу тебя! Вот прямо сейчас! Так хочу чувствовать тебя… И…
-Что? Что, Мэри? Чего ты еще хочешь? Скажи мне!
Ричард заволновался так, словно, она сказать должна была что-то очень важное, от чего вся его жизнь сейчас зависела.
-Я… мне неудобно…
-Что-о?! – ее тон так рассмешил его своей совершенно детской наивностью, что даже на сердце, которое сдавливало на протяжении всего перелета, стало легче. – Что тебе со мной может быть неудобно?! Девочка, милый мой ребенок! Чего ты стесняешься?
-Я… — Маруська с усилием отогнала от себя последние сомнения и брякнула, — я ребенка хочу от тебя, Ричард…
И судорожно выдохнула, испугавшись сразу всего на свете.