Он спросил с такой искренней надеждой, что Мэри чуть не расплакалась – так свято он поверил в их любовь с Ричардом! Возможно, больше, чем кто-либо другой.
-Нет-нет, Берни! Конечно же нет… Но она грозит выкинуть меня на улицу в противном случае.
-Не бойтесь, Мэри. Ничего не бойтесь! Помните, что у вас есть друзья, которые никогда вас не оставят. Слышите? Никогда!
-Но чем я заслужила такое ваше отношение, Берни? Чем? Помощи от меня никакой и ни в чем – я совершенно бессильный здесь человек…
-Вы не бессильны, раз вообще здесь оказались! – убежденно воскликнул Берни. – И не подумайте, что я пою вам дифирамбы лишь потому, что неравнодушен к вам и еще… еще и рассчитываю на какую-то взаимность! Думаете, я не понимаю ничего? Думаете, не догадываюсь, что вы можете подумать о моем отношении к вам?.. Простите меня, Мэри, я выскажусь совершенно откровенно – да, вы очень нравитесь мне, понравились сразу, как только я увидел вас. Вы и не можете не понравится, и никакие шрамы не испортят вашей внешности, которая, и не стоит ничего, если у человека, если у женщины не светятся глаза, если через них не видишь чистую, открытую душу. Я увидел. Но я понял, что любите вы мистера Тайлера, любите так, что все ваше чувство, как на ладони. И тогда вы понравились мне по-настоящему. Как человек. И… и с вами так всегда легко разговаривать, так легко почувствовать, что вам хорошо со мной, интересно, что вы уважаете меня не за какие-то заслуги, а просто как человека, искренне к вам относящегося… Вам не надо заслуживать дружбы. Она рождается по отношению к вам сама собой. Уж поверьте! Таких людей, как вы – мало, и я очень рад, что встретил вас, что могу чем-то помочь. Мы с Роном можем… И еще… Я просто уверен, правда уверен, Мэри, что мистер Тайлер, где бы он сейчас ни был, любит вас и сделает все, что бы вы были вместе. Я серьезно! А не только из желания утешить вас… Что вы, Мэри, только не плачьте!
