Я схватил ее за плечи и резко встряхнул.
— Ты ответишь мне, наконец или нет?! Когда ты позвонила?
— Позавчера, — пролепетала она, еле живая от страха. – Вечером, я же уже сказала тебе.
В тот самый вечер, когда я убил Джеффа Нортона!
— Во сколько?
— Около девяти.
— А ты не можешь вспомнить точнее? Черт бы тебя побрал! Точнее!
— Хойт, мне больно. Что я сделала такого?
— В котором часу ты звонила? — завопил я.
— В начале десятого. Минут в двадцать десятого.
— И ты слышала, что я диктую письмо?
— Да. Ты меня пугаешь. Случилось что-то плохое?
— Заткнись! Значит, ты позвонила позавчера в двадцать минут десятого, да?
Она кивнула головой.
— А кто снял трубку?
— Наверное, Вики, я так подумала.
— Женский голос?
— Да.
— Что она сказала?
— Я спросила тебя. Она сказала, что тебя нет. Но я слышала твой голос. Ты диктовал деловое письмо. Я решила не мешать тебе, поэтому не стала настаивать. А она положила трубку.
Я отпустил ее. Мне было так плохо, что ноги подкашивались.
— Хойт, дорогой!
— Заткнись, черт бы тебя побрал!
Она соскочила с кушетки и бросилась к бару. Надо отдать Клэр должное, она знала, как поступать в критических случаях. Огромный стакан виски, который она мне всунула в руку, уложил бы даже мула.
Я выпил виски, как воду. Не забери Клэр пустой стакан из моей дрожащей руки, я бы его выронил.
— Господи, как ты меня пугаешь. Что стряслось, Хойт? На тебе лица нет!
Виски чуть прояснило мне голову.