Я посмотрел на Клэр.

— Ты уверена, что слышала, как я диктую письмо?

— Да. Что-то насчет «Конвей Симент».

— А женский голос, тем не менее сказал, что меня нет.

— Да.

— Ты хорошо ее слышала?

— Да. Хотя она… она нервничала. Её голос прерывался.

— Ладно. — Я поднялся на ноги. — Оставь меня на минуту: я должен подумать.

Она сидела на кушетке, не сводя с меня глаз. Лицо Клэр было белым как полотно, в глазах застыл испуг.

Я не мог сосредоточиться.

Мысли путались.

Я дрожал с головы до ног. В ушах звучал голос детектива Адлера : «…Это все от излишней самоуверенности. Например, кто-то совершает убийство, продумывает все до мелочей, чтобы замести следы; фабрикует железное алиби или делает так, чтобы подозрение пало на кого-то другого. И потом думает, что ему уже ничего не грозит. А это вовсе не так, мистер Чендлер: как раз тот, кто уверен в своей безопасности и безнаказанности, легче всего попадает в ловушку. Причем в тот самый миг, когда менее всего этого ожидает. Только что все было спокойно и вдруг — бах! и он уже за решеткой».

Словно завороженный, я бродил по комнате. Надо же так опростоволоситься! Я был настолько напуган, что дыхание сперло.

— Хойт, ну в чем дело?

Я повернулся и посмотрел на нее. Увидев мое лицо, Клэр тихо взвизгнула от ужаса.

— Что… что я сделала, Хойт? Я медленно подошел к ней.

— Что ты сделала? — заорал я. — Ты лишила меня будущего, сука проклятая!