Он стоял на четвереньках посередине дороги, ярко освещаемая фарами, и смотрел на меня. Окровавленное лицо исказилось от животного страха.

Подбежав к нему, я заметил на краю дороги крупный булыжник и, не останавливаясь, подхватил его.

Джефф Нортон, не шелохнувшись, следил за мной. Рот у него был открыт, одежда промокла до нитки.

Я медленно надвигался прямо на него.

— Хойт! Пожалуйста! Не трогай меня! — кричал он, умоляюще глядя мне в глаза. — Я все тебе отдам, любые деньги. Только не бей меня!

Я схватил его за руку.

— Хойт!

Этот истошный крик и сейчас стоит у меня в ушах.

Никогда в жизни я не слышал более страшного звука.

Когда я занес руку над головой, Нортон зажмурилась. Он даже не попытался закрыть голову второй рукой. Он безмолвно стоял на коленях и безропотно ждал смерти как парализованный кролик.

Я со всей силы опустил булыжник на его голову.

От удара у меня в руке что-то хрустнуло. Содрогнувшись, я отступил на шаг.

Нортон лежал у моих ног, дергаясь и трепыхаясь. Я знал, что он умирает.

Я не нашел в себе мужества подобрать эту умирающую тряпичную куклу и отнести его на руках в машину. Вместо этого я схватил его за руку и поволок за собой, словно мешок.

Открыв дверцу машины, я затолкал тело Нортона внутрь, потом захлопнул дверцу и несколько мгновений пытался перебороть нахлынувший приступ тошноты.

Дело было сделано; теперь в опасности была уже моя жизнь.

Я вспомнил про булыжник. Пробежав назад, я подобрал его, что было сил швырнул в сторону зияющей пропасти и бегом вернулся к машине. Запустив двигатель, я вывернул руль, чтобы направить «мустанг» на край дороги и, когда машина покатилась в нужном направлении, отступил.