– А где, остатки моих денег? – спросил я.

– Больше ты ни о чем не думаешь, – раздраженно бросил он. Тут Генри ошибался, но говорить ему сейчас о Вики, какая она потрясающая в постели я счел неуместным.

 – На, возьми и думай о деле.

Он вручил мне двести пятьдесят баксов. Свернув их, я спрятал деньги в карман брюк. Мне следовало теперь заехать Генри кулаком в челюсть, вышвырнуть его из машины и уехать, но я хотел стать обладателем миллионного наследия.

– Положишь, вот это, — он протянул мне небольшую запечатанную коробку, размером с кирпич, — прямо в стол Доминику, ясно?

– Предельно, – сказал я. 

Он открыл дверцу машины и нырнул в темноту. Я последовал за ним. Теперь я разглядел верхний край стены. Мы прислушались. Ничто не нарушало тишину. Интересно, отвязана ли собака, подумал я: воспоминания о псине повергали меня в дрожь.

– Готов? – нетерпеливо сказал Генри. – Ты должен вернуться до появления луны.

– Да, – сказал я, помахивая тростью, и пожалел о том, что не взял с собой револьвер.

Он размотал веревку, я взялся за крюк. С пятой попытки мне удалось зацепиться им за край стены.

– Ну, бывай, – сказал я. – Не спи. Вдруг удирать из дома я буду гораздо быстрей, чем полезу в него.

– Смотри, Хойт, не пытайся нас перехитрить, – сказал он.

Я не видел лица Генри, но по его голосу понял, что он говорит сквозь стиснутые зубы.

– Ты не получишь больше ни доллара, если не выполнишь то, что должен.