Я опустился на колени, разыскивая сережку, а когда нашел её и поднял свой взгляд, Вики уже надела на себя халат, плотно запахнув его спереди. А перед моими глазами так и стояли её роскошные бедра, манящие к себе, как сирены Одиссея.

— Теперь совсем другое дело.

Наверное, во мне сработал какой-то автомат, потому что неожиданно для себя я произнес:

— Так что ты решила?

— Ты уверен, что сейчас тебя интересует именно мой ответ?

 В этом розовом халатике, подчеркивавшем черноту ее волос и нежность кожи, она была для меня самой желанной женщиной в мире из всех, которыми я обладал ранее.

— Я жду ответа, Вики, — автоматически говорил я ей, сам не осознавая смысла своих слов. Она взяла меня за руку. Я сразу понял, что это означает, и задрожал от ее прикосновения. Кожа у нее была нежной, как у ребенка.

— Передём в другую комнату, Хойт, — мягко прошептала она. Силы моего сопротивления иссякли. Я пошел за нею в ее спальню. Она стала включать бесчисленные светильники, бра, подсвечники: казалось, света хватит на целый зал.

— Я люблю, когда много света, — заявила она, стоя перед зеркалом и рассматривая себя. — Почему люди занимаются любовью в темноте? Я хочу света и огня! Я хочу видеть тебя, а ты? — она повернулась ко мне, сверкая глазами, и, вскинув вверх голову, воскликнула:

— Я прекрасна, правда, Хойт?

— Самая прекрасная женщина в мире! — мой голос выдал мое желание.