— На самом деле людей попросту гнали взашей с их родной земли… Но, отчасти, история с Мефистой – правда. Она пришла на помощь сразу, как её достигли молитвы отчаявшихся, будто только этого и ждала. Прямо на глазах песок сменился плодородными землями, и раньше, чем люди достигли крайних южных гор, бывшая пустыня уже цвела, манила и приглашала к себе. Люди не были обречены на вымирание, как желали того другие расы, от людей во многом и произошедшие.

— Да, амфибии, например! Рыбо-люди! Вот бы на них посмотреть…

Я удивлённо смотрю на Калеба, и Паоло, будто прочитав мои мысли, накрывает глаза ладонью, большим пальцем потирая морщинистый лоб. Его тоже пугает эта неуместная оживлённость.

Вдруг Паоло берёт меня за руку (это для меня крайне неожиданно) и тянет к двери.

— Эй! Вы куда?

— Мне кажется, ему лучше проветриться. Ты его уже замучил своей историей.

— Ух… И правда…

Оказывается, в том здании, где мы остановились, всего две комнаты. Сбоку от дома протекала большая река, но это никак не помогало засыхающим на грядках растениям.

Это первый раз, когда я вижу солнце над головой. Всё время я был взаперти, а потом оказался вынужден выходить на улицу только ночью, и теперь… Могу сказать, что солнце очень яркое. И красивое. А небо такое голубое, ясное…

— Джингл, — мрачный голос Парло вырывает меня из мечтаний, — ты должен знать, что Калеб может умереть в любую минуту.