Взмахом руки Калеб рассеивает барьер и шагает вперёд, будто давит на собравшихся всем своим могуществом. Я как никогда сильно чувствую в нём лидера.

— Я не причиню никому вреда, если меня пропустят.

Мы с Паоло совершили движение одновременно: он вонзает клинок в корень у ноги Калеба, я отрываю надрезанную часть и начинаю грызть. От него, конечно же, не укрылись наши действия, и его взгляд, обращённый на недоросликов, становится ещё более злым… Нет, он уже смотрит на коричнево-зелёное существо-дерево. Скорее всего, именно ему принадлежат корни.

Я бросаю пожёванный кусок древесины на землю и на всякий случай отшвыриваю ногой подальше. Гадкий на вкус.

— Вы не хотите договариваться мирно.

— Прокажённых нельзя пускать дальше!

Калеб тяжело вздыхает и снова поднимает руку. Мне даже любопытно, что он сделает.

Уже знакомое золотистое свечение охватывает кулон переводчика. Цепочка сжимается вокруг его горла и начинает поднимать над землёй. Его дыхание становится хриплым, цветы, растущие из кожи, приходят в движение и оплетают цепочку, стараясь её разорвать.

— В вас даже крови нет, один только сок. Аругды стали наполовину растениями. Таким вампира не накормишь.

— Не… произноси! Беда… Навлечёшь беду…

— Вампир уже здесь. Какую беду ещё хотите накликать?

— Калеб, успокойся! – вдруг обеспокоенно произносит Паоло, видя, как переводчик задыхается. Мне тоже не по себе. Я не хочу снова видеть смерть. Страшно.