Тем временем, Аристокл, блуждая по городу, увидел бородатого мужчину в черной тоге. Этот мужчина стоял у дерева и любовался природой. Что-то заставило юношу подойти к этому человеку.

– Что тебе нужно, мой друг? – спросил тот.

Аристокл вмиг ответил:

– Мне показалось, что вы можете мне помочь.

– Да? А что тебе нужно?

– Я хочу разобраться в этом мире. Вокруг так много мнений…

– Да, много мнений. И выбрать какое-то одно – сложная задача. Я прав?

– Именно.

– Ты обратился по адресу. Я как раз специализируюсь на мнениях.

– Серьезно?

– Да, допустим, скептики: они считают, что мир непознаваем. У них есть для этого веские причины.

– Да.

– Христиане считают, что мир познаваем. Они дают для этого свои причины.

– Соглашусь с вами.

– Но оба направления отрицают логичность причин друг друга.

– Это точно.

– И вся слабость скорее не в том, что все направления разные, а в том, что все одинаково достоверны и недостоверны. Вот, к примеру, наука. Это же такая интересная вещь. Весь Энцелад свято верит в нее. У нее много практических изысканий. Но есть одна вещь, которую люди не учитывают. Как только наука выходит за пределы познанного материала, так сразу в ней возникает метафизика.

– Можно здесь поподробнее?

– Допустим, у нас лежат на столе кости древних существ. Костей много. Все разные. Вероятно, все представлены разными периодами. Если собрать кости в скелеты и разложить их в неком порядке, то может создаться впечатление, что это все развитие одного и того же существа. Так мы начинаем думать, что существует эволюция. Тем более, те кости, что меньше и менее развиты, были найдены глубже. Плюс, еще и эмбрион проходит стадии развития внутри матки, которые можно признать аналогичными эволюционному процессу.