— Я не могу понять, что терзает меня, — сказал Клаус. — Они сказали, что я должен освободиться от того, что меня терзает, но как я могу, если даже не знаю, что это!
Людвиг погладил Клауса по волосам. Его взгляд был исполнен нежной серьезности.
— А ты счастлив здесь, со мной?
Клаус поцеловал его руку:
— С тобой я всегда счастлив, ты же знаешь, милый мой. Для того я и решаю этот ребус, чтобы соединиться с тобой в вечности.
— Чтобы ты делал, если бы не умер физической смертью? — пытливо вглядывался в лицо Клауса Луи, пытаясь заплести косичку из его волос.
— Не знаю… Я даже рад, что сейчас не там. Я бы жил у Локи. Видел бы своего чокнутого брата… — после этой фразы Клаус задумался.
Словно черная кошка пробежала в душе. Стало как-то не по себе, как-то неприятно.
— Что с тобой? — спросил Луи, видя его замешательство.
— Я вспомнил кое-кого и зверь, так долго терзающий меня инутри, дал о себе знать…
— Что ты имеешь ввиду?
— А то… Кажется я понял, что это за зверь… Мысль о брате, совершившим со мной такую неслыханную подлость, терзает меня.
— Как хорошо, что ты это понял! — воскликнул Луи, любуясь прекрасными синеглазками, растущими в изумрудно-зеленой траве и слушая шум кристально чистого водопада. — Теперь ты можешь освободиться, чтобы мы навсегда были вместе, любимый…
Клаус встал, переполненный гневом, он сжимал кулаки от злобы.
— Никогда! Слышишь, никогда я не освобожусь от терзающего меня ощущения предательства, подлости!
— Отпусти это, оно мешает.
— Ни за что! — возглас Клауса испугал спустившихся на траву птичек и заглушил шум водопада. — Братоубийцу должна постигнуть праведная кара! Самое лучшее отмщение для меня — это дождаться того времени, когда я смогу наблюдать, как мое проклятие уничтожит этого выродка. Потешаться над ним и злорадствовать, видя его падение.
— И это доставит тебе радость? — спросил Луи.
— О да! Неслыханную! Я так долго жду этого момента,— ответил Клаус.
Луи встал. Отвернулся.
— А как же мы? Значит, я ошибся в тебе…
Клаус обнял его за плечи:
— Не говори так, любимый, я тебя очень люблю, и дороже тебя у меня ни на этом, ни на том свете никого нет. Но то, что не дает мне покоя — это лишь мое. Прав был этот ублюдок, убив родного брата, да еще и так подло, исподтишка, в спину? Справедливо это? Где же ваша справедливость? Выходит, ее нет ни в том мире, ни в этом? Выходит, что можно делать подлости и злодеяния безнаказанно и никому нет до этого никакого дела?
— Есть, — отвечал Луи.— Но не ты судья, наказание должно исходить не от тебя…
— Но он сделал подлость именно мне, поэтому я имею полное право его наказать по своему усмотрению.
— Можешь, — сказал Луи, — но тогда ты потеряешь счастье — нашу вечность…