Локи и Артур молчали, пытаясь отдышаться и переварить события сегодняшнего вечера.
Локи украдкой взглянул на Артура.
— Зачем? — спросил он.
— Вы видели?..
Локи заметил, что глаза Артура стали красными от слез.
— Да, видел, — с тяжестью в голосе произнес Локи.
— Простите, я был так пьян… Мне нет оправдания, я знаю… Поэтому и сказать мне больше нечего…
Его лицо напоминало лицо провинившегося ребенка.
Локи молчал. Он не знал, что ему делать.
Неожиданно, Артур обвил его шею руками и начал целовать. Он так нежно целовал его, что Локи, забыв обиду, ответил на поцелуй. Поцелуй Локи был наполнен такой же нежностью и любовью.
На темном небе светила полная луна, ветер кружил в воздухе желтые листья, в ночи витал аромат осени, крови и меланхолии…
На следующий день они решили переехать в другой город.

38

Лео разбудил запах сырости и отвратительный сладковатый запах вареного мяса. Он открыл глаза. Голова болела и кружилась, а во всем теле чувствовалась слабость. Лео попробовал привстать, но раздался звон цепи, а за ногу что-то больно потянуло. Мальчик увидел, что прикован за ногу цепью к столбу. Он попытался восстановить последние события в голове.
Свиньи ошивались рядом, мерно похрюкивая. На улице раздавался стук топора.
Вскоре открылась дверь и вошел Кроу, держа в руках окровавленный топор, кровь стекала на сапоги.
— Одного поймал, — мерзко захохотал Кроу, держа голову одного из мальчиков за волосы. Он кинул ее возле Лео. Лео закричал. Голова покатилась, обрызгав его белую рубашку кровью. Увидев голову около себя, мальчик чуть не упал в обморок, отодвинувшись подальше.
— Выпустил мое стадо, — усмехнулся Кроу. — Я знаю, что ты хотел мне сделать сюрприз, малыш, хотел устроить мне хорошенькую ночную охоту.
Кроу уселся на кусок бревна и взял тарелку. Посыпал солью, перцем и перемешал.
— Ешь, малыш, ты наверняка проголодался, — сказал Кроу и Лео увидел возле себя миску с дымящейся похлебкой. Его охватило омерзение и захотелось вырвать.
— Ничего, — сказал Кроу, — это поначалу. Когда не поешь недельку-другую, потом еще добавки просить будешь, — он уплетал похлебку за обе щеки. К нему требовательно подошла свинья. Кроу протянул на открытой ладони кусочки человечьего мяса и свинья с жадностью схватила его.
— Да, — причмокивал Кроу, — не зря говорят, что чем моложе мясо, тем оно нежнее.
Лео весь сжался от ужаса и отвращения.
Кроу облизал ложку, отставил пустую тарелку и надел очки. Он достал кипу газет.
— О, что опять навыдумывали обо мне! — он ткнул пальцем в газету. — Что Кроу печет пирожки, начиняет их мясом мальчиков и продает на рынке! Чтобы я, охотник, как уличная торговка, стоял на рынке? Что за околесицу городят!
А фото, сделанное в фотошопе! Я им в редакцию лучше пришлю целую коллекцию собственных снимков. Я — звезда и имею право подать на них в суд за недостоверную информацию! Папарацци чертовы, да что они знают обо мне!
Он посмотрел на Лео:
— Будешь моим сыном. Я совсем один. Из тебя получится славный охотник, просто нужно привыкнуть. Я сам мясник, мой отец был мясником, и ты будешь мясником.
— Не буду… — тихо проговорил Лео.
— Будешь, — ответил Кроу. — Мой отец был мясником… — и взгляд его будто ушел в прошлое. — Он любил мясо. Мясо и кровь. Этот топор принадлежал ему. — Кроу провел пальцем по лезвию окровавленного топора. — Он любил насиловать меня по ночам. Приходил и трахал каждую ночь… И я боялся сказать об этом брату. Мне было стыдно. Но брата он тоже трахал. Я увидел случайно, как они боролись и как отец зарубил его топором, как с топора стекала кровь, как покатилась голова, как содрогалось обезглавленное тело… А потом… Потом отца посадили. Ему дали пожизненный и он сдох в одной вонючей тюремной камере. Но у нас, — Кроу перевел взгляд на Лео, — все будет по-другому…
Лео стало понятно, почему Кроу стал Таким. Как и в большинстве случаев, все психологические травмы тянулись из детства.
Кроу провел пальцами по ноге Лео, начиная от щиколотки и поднимаясь выше, залез под рубашку.
— Не бойся, — сказал Кроу, видя его испуганные бегающие глаза.
Вторая рука Кроу обнажила плечо Лео и начала гладить его.
— Я не виноват в том, что у вас был душевнобольной отец, — сказал мальчик. — Я не виноват в том, что он насиловал вас, что убил вашего брата. Я не должен расплачиваться за грехи вашего отца! Чем тогда вы отличаетесь от него?
— Не трогай моего отца, щенок! — Кроу ударил Лео по лицу. — Он классно трахал! И у него был такой же большущий член, как и у меня!
Кроу задрал на Лео рубашку и его руки стали жадно гладить ягодицы.
— Нежная кожа, — шептал Кроу, — у меня в то время была точно такая же, когда я познал член своего отца, этот большущий член, доставивший мне столько боли и столько удовольствия!
Кроу все более страстно гладил мальчика, его руки воровато шныряли по самым сокровенным местам, а его губы Лео чувствовал уже на своих ягодицах. Мальчику стало настолько мерзко, что захотелось умереть. Член Кроу ворвался в него с неистовой агрессией.
Лео расплакался.
— Фил, Фил… — шептал он…