— На Материнском плато люди и животные живут в согласии, — хмыкнула девушка, — здесь не охотятся. А мясо, которое вы кушаете, домашней птицы, которую мы выращиваем в загонах. Я вам покажу.

— Ммм… понятно.

— Бывает, конечно, что лесные плотояды совершают набег на загоны, тогда мы переходим на диетическую пищу. Это временная мера, — добавила Амелфа, видя моё недовольное лицо, — пока не завезём птицу с ближайшей деревни.

— А на что покупаете, если не берёте плату за свою работу?

— Жители всего мира знают нас, кто-то в дар преподносит, кто-то платит тем, чем может (услугой, едой и так далее). Но основной доход к нам идёт от косметологических лекарей.

Затем она рассказала о валюте Губернии Аэндор. Алтын – золотая монета, на которой вычеканен силуэт девушки, той самой МАТЕРИ, кун – серебряная монета, на которой вычеканен профиль кнеса Беловолода, гривна – медная монета, на которой изображён материк Аэндор.

Слушая рассказы девушки, я мылила голову шампунем с запахом диких роз, смыла пену и нанесла маску для волос. Амелфа проводила тот же ритуал. Пока маска питала мои волосы (кстати, здесь они довольно быстро растут, и длина их дошла уже до лопаток), я остервенело тёрла тело, чтобы смыть впитавшуюся в кожу грязь. Мы полежали ещё немного, смотря на звёздное небо и Амелфа рассказала о некоторых созвездиях. Мне нравилось слушать её рассказы, и с каждым нашим разговором я сильнее к ней привязывалась, не как к матери, а как к сестре. Мы смеялись над смешными ситуациями, связанными с пациентами. Из лохани я вылезла уже не стесняясь Амелфы, мы одевались в чистую одежду, шли обратно в больничный городок, а она всё продолжала рассказывать о своих пациентах. Девушка любила своё призвание. За беседой я и забыла о своих страхах по поводу нападения диких зверей, да и Луна сопровождала нас, как страж.