Я плелась за Светланой, которая провожала меня до моего ночлега на несколько дней. Она резко остановилась, и я врезалась в неё.

— А когда мы в баню пойдём? – спросила я, отодвигая полог шатра.

— В вечирь, я зайду за вами, — она присела в реверансе.

— Я бы хотела перекусить, — и как назло заурчал живот, подтверждая мои слова.

— Я сейчас организую, — захлопотала Светлана.

Пока меня не было, внутрь шатра принесли мой сундук из повозки. До прихода девушки, она принесла плетённую корзину, я сидела на кровати, смотря на свои пальцы. Светлана постелила скатерть (которой накрыла еду в корзине) на стол, выложила хлеб (свежеиспечённый), вяленное мясо и кружку парного молока. Я поблагодарила, а мой живот сильнее начал урчать, требуя немедленно приступить к трапезе. Девушка ушла, и я в одиночестве обедала. Время текло медленно. Я погуляла по шатру, переложила вещи в своём сундуке, перестелила постель и… и всё! Делать больше нечего. И я решила выйти на улицу погулять. Выйдя, я обнаружила двух воинов, охранявших мой шатёр. Они присели на колено и преклонили головы. Я в ответ присела в реверансе. Они недоумённо переглянулись между собой.

— Я бы хотела прогуляться, — оповестила я.

— За пределы пункта выходить запрещено! – по-армейски выкрикнул воин.

— Это понятно, а могу я пройтись по территории пункта?

— Можете, но в нашем сопровождении, — ответил второй воин.

Я кивнула, то ли в знак понимания, то ли в знак согласия. Здесь, как и в больничном городке на Материнском плато, стояло множество шатров. Медицинский, оружейный, столовая, экипировочный, лучный, также стояли огромные шатры (с виду на барак похожие) видимо казармы для новобранцев. Три колодца, у одного (между казармами) в напарниках был высокий столб, к нему прибит деревенский рукомойник. Для меня увидеть такой раритет было неописуемым счастьем. Я даже нажала на нижний поплавковый стержень и улыбалась, как малое дитя, от восторга, всполоснула руки и ополоснула лицо. Новобранцы, да, впрочем, и моя охрана смотрели на меня с непониманием. Как объяснить человеку их мира, что для меня, рождённой в 21 веке от рождества Христова, видеть, трогать и осязать вещи так похожие на вещи моих предков (русичей, старославян), это всё равно что верующему притронуться к святым мощам. Ты чувствуешь восторг, трепет и наполненность.