* * *

Яркий свет пробился сквозь плотно закрытые веки. Из глубин моего естества вырвался стон то ли от боли, то ли от облегчения. Я жива! Я жива! Значит я выжила в той аварии, и ангел смерти меня не забрал, а врачи в буквальном смысле вытащили с того света. Первым делом я еле пошевелила рукой, в ожидании боли. Боль была не сильной, может я ещё и легко отделалась. Радость то какая! Послышался радостный вздох. Мой? Нет, определённо не мой. Звук падающей жестянки и звяканье маленьких металлических предметов. Опять оханье, затем лёгкие шаги, удаляющиеся от меня, шуршание ткани, и тишина.

Я пошевелила другой рукой, обеими ногами. Боль присутствовала, но еле ощутимая. Иногда люди рады чувствовать боль, ведь это доказывает, что они живы! Мои радостные чувства нарушил топот ног, приближающихся ко мне. Снова шуршание ткани, громкое дыхание надо мной.

— Кнесенька? – женский голос.

Это кто? К кому? Какое странное имя.

— Кнесенька? – всё тот же голос тонко задрожал.

Я молчу. Со мной в палате, видимо, ещё кто-то есть.

— Кнесенька?

Моего плеча коснулись прохладные пальцы и немного потрепали:

— Кнесенька?

Всё-таки обращались ко мне. Придётся открывать глаза. Потуга поднять веки кончилась резким вторжением яркого света в глаза. Слёзы потекли по щекам. Я вновь застонала.

— Всё хорошо, кнесенька, — пальцы ласково поглаживали моё плечо.

— Слишком ярко, — простонала я.

— Задвиньте полы шатра, — тоненький голосок, вдруг превратился в жёсткий тон генерала.