— У меня был и муж, и сын, — голос её завибрировал от поступивших слёз.

Чёрт! Если бы знала заранее, не задала бы этот вопрос! Не нравиться мне бередить раны людей. Хотя иногда полезно вскрыть рану, чтобы не загноилось. О каких бы ранах не шла речь. Что теперь делать? Задавать ли следующий вопрос – об обстоятельствах смерти – или промолчать, либо вообще сбежать к другой теме?

— Они погибли в правящий год Притаившегося люта в 97 обороте — сама продолжила Амелфа.

8 лет назад. Как? Где? Что случилось? Эти вопросы я оставила не озвученные.

— Простите, — шёпотом полным раскаяния произнесла я.

— О, вы тут абсолютно ни при чём, — успокаивала меня Амелфа.

И опять повисла тишина. Амелфа в небольшой деревянной лохани стирала бинты, а я сидела рядом. Неловко! С чего опять начать разговор?

— Кнесенька, — обратилась девушка ко мне, — а у вас есть семья?

— Нет, — мой голос имел бесцветный оттенок, — никого.

— Как так? – искренне удивилась Амелфа, — У всех есть родичи.

— Я круглая сирота, — пожимаю плечами, — как рассказали воспитатели сиротского приюта, прохожие люди услышали мой крик на автобусной остановке.

— Какой жестокий мир, — просто произнесла девушка, — у нас нет беспризорников.

В любой стране есть брошенки. Неужели их мир настолько идеален?

— А муж? Дети?

— Нет, — я вздохнула.

— Почему? Вы уже в самом расцвете лет, — вновь удивилась девушка.

— Долгая история, уходящая корнями в психологический аспект моего разума, — как же не хочется вести этот разговор, — Может вам помочь?