Ветер нес запахи полей, вдалеке в полуденной голубой дымке виднелись, Белые горы. Игэа, сделав несколько глотков, забылся сном. Миоци негромко читал полуденные молитвы…

Фроуэрцы и ли-Игэа

— Раогай, значит, попалась? – сумрачно говорил Раогаэ, крутя в пальцах травинку.

— Ну да… — печально ответил Огаэ. – Ли-Зарэо пришел к учителю Миоци, и ее сразу узнал.

— Как некстати… А не знаешь, почему это отец вдруг решил прийти? Кто-то наябедничал? Этот Эори может за спиной наговорить, мерзкий он тип.

— Нет, никто не ябедничал. Твой отец пришел, потому что с кем-то произошла беда, и он просил ли-шо о помощи. Кажется, имя этого человека – ли-Игэа. Он должен предстать перед судом Иокамма.

— Ли-Игэа?! – подскочил Раогаэ на месте.

— Ты его знаешь? – удивился ученик жреца Всесветлого.

— Это – друг отца. Он врач, фроуэрец, но не почитает Уурта. У него смешной выговор… но ли-Игэа – замечательный! Для нас с сестрой он – как родной дядя, — горячо заговорил Раогаэ.

— Разве есть фроуэрцы, которые не почитают Уурта? – удивился Огаэ, вовсе не разделяя восторг друга.

— Да, они разные. Говорят, что вера в Уурта – это вера людей болот, ее принял Нэшиа по велению сынов Запада… а настоящие фроуэрцы верят в Пробужденного и Оживителя.

— Никогда не слышал о таких богах, — буркнул Огаэ. – Фроуэрцы забрали у нас все, и мой отец теперь батрак.

— Пробужденный – это Фериан, а Оживитель… Оживитель… — забыл, — потер лоб Раогаэ. – Нет, ты зря плохо думаешь про Игэа. Он – достойный и благородный человек. И несчастный. У него случилось что-то с рукой, с правой, поэтому он не смог стать жрецом Ферианна и не смог остаться в Белых горах.