— Знаешь, дитя — он… Он — негордый Бог. Вот его отличие от богов Аэолы. Он может себе это позволить. Они – нет. Он делает удивительные вещи, которые не смогут сделать горделивые божки храмов. Он настолько велик, что он один и может поступать, как настоящий Бог. Ему не надо опасаться за свою честь, он не нуждается в посторонней помощи, для того, чтобы оживать после смерти в жерновах, как Фериан. Чтобы восполнить свои угасающие силы, ему не нужно пить людскую кровь, как Уурту. Он сам дает пить жаждущим …

— А Шу-эн Всесветлый? Он ведь не требует человеческих жертв, только ладана и милости? И молитв?

— Шу-эн Всесветлый… Когда человек ищет Бога, он дает Ему имена — не зная его, — чтобы назвать, когда — вдруг! — он Бога встретит… Но это все равно, что ловить  на траве свет, падающий из окна хижины. Там — тепло, а ты — снаружи. Шу-эн — это слишком по-человечески, да и белогорцы сами говорят, что его свет зажжен Уснувшим. Солнце само не засияло в небе. И еще говорят, что это знак того, что Великий Уснувший проснется – это произойдет подобно тому, как солнечный диск встает из-за горизонта… Для кого-то солнце — знак Уснувшего, для кого-то —  бог, который непреклонно уводит души за горизонт. Кто-то молится солнцу и огню, кто-то — их Творцу.

— Все знают, что богам нет дела до людей, до тех пор, пока люди не зажгут жертвенный огонь. А какие жертвы надо приносить Уснувшему? Если он так велик, даже ежегодных… ежедневных человеческих жертв будет мало…