Темная точка, приближаясь, пересекала светлеющую с каждым мгновением бездну небес.

«Орел, — подумал молившийся.- Птица Великого Уснувшего».

Его лицо осветилось улыбкой: увидеть после молитвы Великому Уснувшему его птицу – добрый знак для любого белогорца.

Орел уже пересек солнечный диск и, кружась, опускался в долину. Человек, подойдя к краю скалы, провожал его взором.

Туман растаял. Внизу, меж скал, вилась тропка. По ней шел немолодой путник с непокрытой головой, в поношенном плаще. Орел издал торжествующий клекот, путник поднял голову к небу, и, обернув руку плащом, протянул ее в сторону орла и солнца, что-то весело прокричав. Птица, отвечая путнику на своем гортанном языке, устремилась к нему.

Мгновением позже, чем орел, рядом с путником оказался человек со скалы.

— Привет тебе, странник Шу-эна Всесветлого! — поклонился он гладящему перья орла незнакомцу.

Тот обернулся и радостно воскликнул:

— Аирэи!

— Учитель Иэ!

Человек, названный Аирэи, заключил странника в свои крепкие объятья.

— Ты еще мальчишкой был рослым, а теперь запросто осилишь двоих белогорцев! – сказал Иэ, хлопая его по спине. – Как я рад тебя видеть!

Орел издал довольный звук, отдаленно похожий на квохтанье.

— Видишь, и он тебе рад.

— Откуда у тебя священный орел, ло-Иэ? – Аирэи прибавил к его имени  почтительное «ло». — Ты стал жрецом Шу-эна Всесветлого?

— Нет, Аирэи – я никогда им не стану… Я – просто странник, который не задерживается ни под одним кровом более трех дней. А это не орел, это еще только орленок. Я нашел его в горах около года назад – наверное, попробовал летать, а еще не оперился как следует… — Иэ погладил блестящую бело-черную спину птицы. – Вырастил вот его. Он совсем ручной, даже ест хлеб – смотри! Его зовут Оалэ-оргэай.