И он сжал ее в своих объятиях, видя, как опять наполнились слезами ее глаза. Изо всех своих силенок старалась она улыбаться – только бы не расстраивать Ричарда слишком сильно! – она льнула к нему, что бы каждой клеточкой своей впитать его тепло, его голос, его запах и дыхание.

-Сможешь? Помоги мне, Мэри! Помоги не уехать с разрывающимся за тебя сердцем!.. Я догадываюсь, что у тебя есть друзья, люди, которые тебе смогут как-то помочь, что не совсем ты одна здесь. И все же, ты почувствуешь острое одиночество, когда я уеду. Нет! Я не настолько самоуверен, что бы считать себя беспримерной личностью, без которой нельзя прожить, без которой жизнь не мила. Но я слышу твое сердце, я ощущаю, как оно болит, как рвутся наружу твои слезы. По-настоящему, Мэри! Со мной никогда такого не было и… я словно, меняюсь сам прямо на глазах… Скажи мне, а те твои друзья, у которых ты живешь, они хорошие люди, я могу доверить им тебя?

Воспоминание о Славике вызвало приступ тошноты, но Маруська смогла взять себя в руки, вспомнить о Лене, хотя бы, и тихо сказать:

-Они не настолько близкие друзья, но если станет совсем тяжело, я… смогу на них положиться.

-Ну, хорошо… Ладно. Понимаешь, мне ведь все-таки, чуть легче – у меня есть Брэндан, есть множество возможностей как-то отвлечься, что ли, просто прийти в себя, что бы заняться необходимым делом. Но главное, конечно же, Брэндан! Он знает все, он поддерживает меня… Погоди, я все-таки, должен позвонить. Ладно? Я быстро, обещаю!