Брэндан, точно, очнулся, вскочил со своего стула, да так и застыл глядя на зеленые спины врачей, окруживших койку Ричарда. Глядя машинально, потому что, уши резал смертельной тоской и безысходностью тихий, равнодушный писк датчика сердца. Протяжный, безнадежный писк…
***
Мэри вздрогнула, горло ее перехватило, сердце бешено заколотилось и, сорвавшись, замерло, причинив острую, ни с чем несравнимую боль. Задыхаясь, Мэри зажмурила глаза, уронила голову, опершись вытянутыми руками о подоконник, не понимая, откуда такая боль… Что? Что это?!.. Господи, Ричард!!.. Лицо его мелькнуло мертвенное, застывшее в гримасе чудовищного, непереносимого страдания, глаза… Это не могут быть его глаза! Не могут!! Стеклянные, напрочь потерявшие их чистую, яркую лазурь… Нет… Нет, вот он! Он плачет… Господи, Боже, как он плачет!! Но так странно выглядит его лицо… Словно, в тумане, словно и не видит он ее, не слышит. Ричард! Я здесь, Ричард, дорогой мой!!.. Нет, не слышит…Что же это? Что случилось с ним??
Сердце отпустило, но только слегка, что бы она смогла дышать. И Мэри дошла, доплелась до постели, упала в нее и замерла. Слез не было, только пустота, только холод, хотя в комнате было тепло… В глазах потемнело.
-Мэри?.. Мэри, что с вами??
И она очнулась от знакомого голоса, от звука тяжелых шагов, от руки, схватившей ее за запястье в страшном волнении.
-Берни… — пролепетала она. – Это вы… Хорошо…