– Все воркуете, библиотечные крысы? Как бы вам не пришлось бежать с корабля.

Ответа на его колкую фразу не последовало, и старик успокоился.

Тобиас продолжил беседу с Рубином.

– И вы думаете, что Гитлер был хорошим человеком?

Маг рассмеялся.

– Почему вы смеетесь? – С удивлением спросил ученый.

– Как я могу сказать, был ли он хорошим человеком или плохим, если я совершенно его не знал?

– То есть и о вас я не могу ничего знать?

– Нет. Ты знаешь, что я плохой человек. Разве не так?

– Я не знаю. Но ваши поступки вызывают у меня сомнение в том, что вы хороший.

– Я не хотел. Честно. Бывают такие ситуации, когда у тебя нет выбора.

– Вы с Леоном очень сильно похожи.

– Ты про кого говоришь, мой друг?

– Про Аметиста. Вы не знаете его имя?

– Я и свое-то, если честно, не помню. Долгая жизнь и хорошая память – это слишком изысканная награда для преступника.

– Вы трудный человек. Такой же, как и «Аметист». Трудно назвать преступником кого-то умного.

– Но ты же это делал совсем недавно.

– Я не знаю. Мне трудно решиться и признать ваши идеи полностью, но в них есть рациональное зерно.

– Мы сами его иногда теряем, но я рад, что ты, мой друг, смог узреть это зерно.

– Теряете?

– Да, после того дня, когда мы совершили страшнейшие свои грехи, началось самое сложное.

– Что же такое?

– Нам нужно было справиться с депрессией. Думаешь, что мы никогда не думали о том, что мы могли поступить неправильно? Мы в течение года обсуждали наши последующие действия, перед тем, как все сделать. Когда все было подготовлено, когда оставалось только отдать приказ и нажать на кнопку – мы долго медлили. Мы не хотели этого делать. А когда было уже поздно, когда мы захватили мир, тогда мы просто несколько недель провели в абсолютном бездействии. Скорбь уничтожала наши души.