Вдруг Илья живо перебил его, сражаясь со своей болью, его голос был очень живой и насыщенный, хотя голова и болела так же как и у всех, но он уже научился отлично подавлять это чувство. Он вел себя так, словно был здоров. Многие удивились подобной прыти.

– Тобиас прав, мы должны остаться до конца. Улететь сейчас, значит, ничего не сделать для человечества. А ради чего мы стараемся? Ради человечества, господа! Тем более, потерпев боль еще несколько недель, вы себе представьте, какую славу мы обретем? Да наши имена затмят таких знаменательных ученых, как Эйнштейн и Ньютон! Мы сделаем переворот в таких науках, как астрономия, физика, астрофизика! Все, что узнаем мы после смерти Танатос альфы – это еще не все! Я веду свое исследование, которое принесет нам славу, господа! Но я не могу озвучить ни его тему, ни его результаты, потому что мне сначала нужно составить документацию, а потом вы сможете увидеть мою замечательную работу, которой нужно лишь время.

Тобиас продолжил говорить:

– Мы должны продержаться еще четыре недели. Если мы погибнем, то погибнем ради человечества. Если никто не против, я думаю, что нам следует разойтись по своим комнатам.

За первую неделю умерло десять человек: три ученых, проститутка Томаса, два повара и четверо управляющих, которые сидели на капитанском мостике и оттуда управляли «Омегой девятьсот семьдесят один». Их тела пришлось складировать в комнате одного из погибших, поскольку морг был не предусмотрен. Смерть, которая так лихо уносила жизни молодых людей, разгуливала по пустым коридорам, чуть ли не ежедневно выбирая все новую и новую жертву. Поскольку Льюис Гранд мало думал и много спал, его голова, к счастью, не подверглась таким пыткам, как у многих. Перед смертью люди рассказывали, как нечто словно сжимает их мозг с невероятной силой. Им казалось, что их головы могут просто лопнуть, как воздушные шарики, забрызгав все вокруг в крови. Врачи, кстати, вскрыли некоторые трупы, но ничего необычного не обнаружили. Таинственная головная боль продолжала убивать людей.