— Много болтаешь, Циэ! Какая такая дева Шу…ах, так это ты, негодная!

Взгляд Уэлэ, наконец, упал на дрожащую от холода Сашиа. С ее покрывала и платья стекали ручьи воды. Она быстро переводила взгляд со своего спасителя на Уэлэ.

— Твое счастье, что ты — все еще дева Шу-эна и не осквернила этот пруд, иначе я приказал бы дать тебе плетей, так же, как вот этому, — он кивнул на странника. — Отведи коня в конюшню, Циэ.

Незнакомец бешено рванулся к буланому коню со звездой во лбу, но тщетно — его держали крепко.

-Теперь забудь о своем коне, — сказал ему кто-то в ухо. — Он станет умилостивлением Темноогненному за твой проступок.

— Очухаешься после порки — начнешь оседлую жизнь, конь тебе не понадобиться! — захохотал надсмотрщик, вызывая своей шуткой смех остальных.

— Как твое имя?

— Каэрэ, — подсказал какой-то раб с мельницы. — Он плохо говорит по-нашему.

— Так вот, запомни, Каэрэ, два слова: «Уурт силен!» Понял? Так и кричи, когда бить будут! Глядишь, Уурт тебя помилует, меньше плетей получишь!

Уэлэ кивнул надсмотрщикам, уже готовившим место для расправы.

 Вышивальшицы вместе с Флай потащили Сашиа в мокрых, тяжелых одеждах прочь.

— Дура, — сказала сквозь зубы одна из вышивальщиц. — Зачем топиться? Мне бы кто предложил принять посвящение Уурту! Я бы сразу согласилась. А ты… с жиру бесишься.

— Противно благости Всесветлого все то, что вы творите! – выкрикнула Сашиа.