Каэрэ заметил, что правая рука человека была согнута в локте и за кисть притянута ремнем к поясу, а пальцы ее бессильно свисали.

— Отведите его обратно, — добавил он, кивнув в сторону дома на холме. — Или лучше отнесите, — поправил он себя, взглянув на побелевшее лицо Каэрэ и темное пятно, расплывающееся на  повязке на его плече.

— Мкэ ли-Игэа… — начал запальчиво один из рабов, но осекся.

…Каэрэ почти не сопротивлялся, пока они тащили его в дом  и связывали ему руки и ноги простынями.

— Ты, неблагодарная скотина! Твое счастье, что мкэ Игэа запретил тебе врезать, а то бы ты у меня узнал! – говорили рабы наперебой.

— На благодетеля набросился! Он с тобой две ночи сидел, совесть твоя свинячья! Да из каких ты краев? Там, видно, принято на добро злом отвечать.

— Сбежать хотел! А ли-Игэа потом — отвечай перед ууртовцами! Они и так зуб на него имеют. По закону он бы стал твоим пособником в побеге, а за это знаешь, что бывает?

— Вот насыплют тебе теперь на спину соли с перцем, тогда узнаешь!

Каэрэ ничего не отвечал, уткнувшись лицом в циновку.

В комнату вошел Игэа.

— Ну что, беглец? — спросил он устало и сел на пол, рядом с Каэрэ, достал из-за пояса глиняный кувшинчик и щедро вылил содержимое на спину раба. Каэрэ смертельной хваткой вцепился зубами в циновку, чтобы не закричать. Соль и перец – какой же это верный способ добиться подчинения раненого, это так просто и так надежно…